История Абулфейз-хана

Стихи:

Тело есть верховое животное, привязанное на конюшне для дня битвы,

И будет лучше, если оно в день боя окажется худым.Голова же есть бутон, выросший из сада нашего небытия,

И будет лучше, если она [в битве будет] под шлемом начальника[272]

В самый разгар боя совершенно неожиданно появился перед лицом бегущих отряд войска, а за ним следовал со стороны неприятелей муж, крепко сидевший на вороном коне, одетый в такой же кафтан под кольчугою, как и злополучные воины [бегущей] армии, с копьем, в руке, обладавшим качествами [смертоносной] ехидны, отравляющей очи свои ядом. Это был один из славных вражеских витязей и героев, которого звали Таши калмык. Поистине, сколько бы ни упоминали неприятельских героев и богатырей, /128 б

/ всегда на первом месте ставили его! Короче говоря, эти два витязя сошлись, вступив в поединок на арене боя. Когда лютый лев и могучий слон скрестили свои острые копья, руки и острия копий обоих, сверкнув, разъединились. Вторично повернув своих коней, они оба вскричали и, подобно огню, вскипели [яростью боя]. Вдруг, благодаря все увеличивающемуся счастью и благополучию державы его величества, у которого так много удач в победе и одолении, Таши калмык появился на близком расстоянии. Но [если он], подобно леопарду, бросился с вершины горы своего седла на землю, то Ходжим Бирды ишик-ака-баши, как феникс, /129 а/ взлетевший из гнезда, ударил когтями храбрости в талию Таши калмыка и сильною рукою отваги, повергнув его на землю, отрубил ему голову, как будто этот сильный враг был собакой, хотя подобного ему молодого витязя не было в среде врагов. Побежав за головою Таши калмыка, братья ишик-ака-баши, [схватив ее], бросили под копыта коня его величества хана. Последовал высочайший приказ, чтобы Ашур-бек, взяв эту удачливую голову, поспешил бы с нею как со счастливым трофеем в Бухару и чтобы там подобные Иакову по своим качествам обитатели дома горести этого района, видя в этом [своего] рода [Иосифову] рубашку счастья [и вдыхая] в радостном известии зефир ее запаха, отерли бы слезы со своих горестных очей, как сказано в Коране, «и побелели его (Иакова) очи [от печали]»

[273] /129 б/ и стали бы зрячими.