История эмоций

Даже на некоторых из этих уровней сложности нельзя с определенностью сказать, что агентность бывает только у людей. Джакомо Риццолатти – нейролог, открывший зеркальные нейроны и вызвавший в нейронауке революцию, которая еще продолжается, – пишет, что обезьяны с культурно сформированными зеркальными нейронами и без сложных языковых навыков прекрасно читают намерения других обезьян и других живых существ. Затем они включают некоторые из этих намерений в собственный репертуар действий. Они могут и корректировать свое поведение по отношению к другим в зависимости от исходного понимания этих намерений. Они наделены такой степенью культурной агентности, которая находится раньше и ниже языка. Даже навозный жук регулирует свое первостепенное желание катить кусок навоза, когда натыкается на барьер: если он и не меняет конечную цель, он по меньшей мере меняет средства ее достижения[855].

При таком широком понимании агентности получится, что объектов и живых существ, достойных защиты, гораздо больше, чем сейчас[856].

В конечном же счете главное, о чем всегда говорят нейрополитологи, – это вопрос политического сопротивления. Следует сразу сказать, что нейрополитологическая наука есть предприятие левых (или либералов в американском смысле этого слова), которые считают, что начиная с 1980‐х годов со стороны христианско-фундаменталистских консерваторов исходит все бóльшая аффективно-когнитивная опасность, особенно с началом вещания консервативных радиостанций и, прежде всего, телеканала Fox News. Они утверждают, что эти новые форматы улавливают внимание потребителей медиапродукции более тонким, неосознанным способом: «Сегодня такие программы, как The Hannity Report, Glenn Beck и The O’Reilly Factor, проникают в тональности восприятия политической жизни. […] В результате обиды и догматический цинизм теперь заложены в саму окраску восприятия»[857]

. Перед лицом таких обстоятельств, которые можно назвать «когаффективными», недостаточно сопротивления, основанного на «рациональности». Сопротивление на основе «объективной» классовой принадлежности, субъективной веры или идеологии беспомощно перед лицом этой новой угрозы, и понимание это есть уже первый шаг к сопротивлению. «Никакая отдельно взятая социальная категория или конфессия, – пишет Коннолли, – не соответствует полностью той экзистенциальной диспозиции, к обличению, сопротивлению или преодолению которой вы стремитесь»[858]. И далее:

Объявить об изменении убеждений человека или целого избирательного округа недостаточно, так как многослойная встроенность веры в тело и фактическое исполнение ролей очень тесно связаны друг с другом. Убеждение является встроенной в тело тенденцией к исполнению действий; согласованные практики исполнения действий помогают изменять или усиливать убеждения; а новая интенсивность убеждений перекладывается в будущие желания, перформативные приоритеты и возможности политического действия

[859].

В соответствии с этим, Коннолли рекомендует конкретные действия, которые автоматически формируют сопротивляющиеся и связанные друг с другом тела и движения: