История греческой литературы Том III

Либаний, уроженец Антиохии Сирийской, происходил из семьи среднего достатка; его отец был либо средней руки купцом, либо служащим городского управления; он умер, когда Либаний был ребенком; воспитывать троих сыновей матери пришлось с помощью своих братьев. В автобиографии Либаний вспоминает о том, как мать и ее братья баловали детей, не приучая их к систематической работе: "она не умела быть строгой к своему ленивому сыну", "думая, что любящей матери никогда и ничем не следует огорчать свое родное дитя, так что большую часть времени мы проводили скорее в полях, чем за ученьем" ("Автобиография", 4) [230]

. Дядя и двоюродные братья старались приохотить Либания к конным состязаниям, которыми в то время увлекалось большинство молодежи. Однако вместо того, чтобы стать завсегдатаем цирка, Либаний внезапно занялся чтением и изучением ораторского искусства. С этого момента жизненный путь Либания определился навсегда; его свободное воспитание не испортило его, а пошло ему на пользу, ибо, по словам Либания, при жизни отца ему не удалось бы учиться и стать оратором и педагогом, а пришлось бы заняться торговлей или поступить на государственную службу.

Хотя в эпоху Либания изучение ораторского искусства проникло уже в самые отдаленные уголки огромной империи, что видно, например, из биографии Фемистия [231]

, но наибольшей славой все же по-прежнему пользовались Афины. Туда и направился молодой Либаний, взяв свою долю отцовского наследства и запасшись рекомендациями к "лучшему софисту", имени которого он, к сожалению, не называет (возможно, это был Проэресий); но неопытный провинциал не знал афинских нравов: как только он сошел на берег, его окружила толпа софистов, его схватили, заперли, "держали, как в бочке" ("Автобиография", 16) и выпустили только тогда, когда он обещал учиться у них.

Софист, к которому он имел рекомендации, очевидно, извещенный о его прибытии, тщетно пытался прорваться к нему. "Мы оба кричали, — вспоминает Либаний, — отделенные друг от друга: софист, у которого отнимали меня, я, у которого отнимали его" (там же). Только через год удалось Либанию добиться перехода к желанному учителю.

Благодаря прекрасной памяти, свидетельством которой служат все его сочинения и письма, исключительно богатому языку и уменью владеть им с необыкновенной легкостью, а также, вероятно, благодаря очень мелодичному голосу, Либаний стал быстро выдвигаться. О своих хороших голосовых данных и уменье использовать их Либаний рассказывает забавную историю: он должен был выступать в состязании с каким-то известным софистом (имен Либаний не называет нигде); во время подготовки Либаний упражнялся, "повышая и понижая голос и испытывая его" ("Автобиография", 62); услышав только эти предварительные упражнения, противник так испугался, что на состязании не мог вымолвить ни слова.

Закончив образование, Либаний вернулся в Малую Азию и довольно долгое время переезжал из города в город, обучая юношей, выступая по-всюду с неизменным успехом и наслаждаясь все возраставшей славой. Он рассказывает о своих блестящих успехах в Никее, упоминает о пяти годах, проведенных в Вифинии, которые он называет "своей весной и расцветом" ("Автобиография", 51). Уже в среднем возрасте, в 50-х годах IV в., он с огромным успехом выступал в Константинополе, но по приказанию императора Констанция, фанатичного христианина-арианина, был вынужден покинуть столицу. Некоторое время Либаний вел жизнь странствующего софиста, разъезжая по малоазийским городам, наперебой приглашавшим его, потом он вернулся в родной город Антиохию, где и прожил до смерти. В Антиохии прославленный оратор занял довольно видное положение: он был членом городской курии, а несколько раз даже главным выборным управителем города, имевшим право сноситься непосредственно с императорским префектом. Принимая горячее участие в городских и общественных делах и используя свою широкую известность, Либаний не раз решался обращаться непосредственно к императорам, что было для него особенно легко при его ученике и любимце Юлиане; но и к христианскому императору Феодосию он обращался с личными письмами и прощениями. Профессиональные интересы тоже были ему чрезвычайно дороги; он сам руководил школой ораторского искусства, принимал живейшее участие в жизни своих товарищей по профессии, вникая даже в их мелкие столкновения, помогая нуждающимся, разбирая ссоры, порицая виновных и поощряя новичков. Либаний дожил до 79 лет, до конца жизни оставаясь преданным интересам родного города и своему ораторскому искусству.

Относительно произведений Либания очень метко выразился Свида в своем лексиконе, говоря, что тот "написал бесчисленно много". Благодаря тому, что Либаний в течение многих последующих веков считался образцом красноречия и его произведения усердно изучались и переписывались (до нас дошло около 500 рукописей), о его творчестве можно составить вполне ясное представление. Его сочинения распадаются на три основных раздела.