История яда

Вот мы и перечислили все объективные данные, на которые могла опираться германская пропаганда. Согласитесь, негусто! Кое-кто из немцев пытался оправдаться с помощью изощренной софистики; профессор Вегенер был как раз из их числа. Этот выдающийся геофизик, которого называют предтечею «новой глобальной тектоники», выступил с заявлением в «Кельнской газете». Признав моральное и психологическое поражение своей страны, ученый в заключение сказал, что «нет ни малейших причин вступать в дурацкий спор о том, насколько законным является применение этого нового атакующего вида оружия», а затем прибавил, что газопуск — всего лишь один из методов ненасильственной войны. Та же газета декларирует, что использование «дурманящих» газов сродни затоплению местности водой. Тем самым немцы поставили знак равенства между открытием плотины в районе Ньивпорта и открытием баллонов со смертельным газом… Появились писаки, заверявшие, что жертва, вдохнувшая токсические пары, умирает быстрой, безболезненной и (почему бы и нет?) безмятежной смертью. Один американский щелкопер договорился до того, что назвал появление удушающих газов новым, решительным шагом на пути к более гуманным войнам…

Союзники, разумеется, не оставались в долгу, и лучшие писатели клеймили позором зачинщиков бесчеловечного эксперимента. Эти «стихийные» выступления против химического оружия закончились точно так же «стихийно», как и начались, когда франко-британские войска, в свою очередь, прибегли к отравляющим веществам.

4 декабря 1915 года Пьер Лоти писал в «Иллюстрасьон» по поводу смертельных газов:

«…Как круто изменилась бы ситуация, если бы мы сами смогли их отравить, этих громил и убийц, этих вероломных агрессоров, которые, отчаявшись прорвать наши тесно сомкнутые ряды, попытались гнусно выкурить нас из нашей любимой Франции, как выкуривают кроликов из нор, как выкуривают крыс из ямы…»

Наряду с этим немного приторным лиризмом, который был в большой моде в 1915 году, союзническая пропаганда не преминула воспользоваться «шокирующими» документами. Тот же еженедельник 8 января 1916 года опубликовал под заголовком «Каинова мгла» сенсационное фото, перепечатанное с английской газеты, которая, в свою очередь, пересняла его с «Искры», еженедельного иллюстрированного приложения к «Русскому слову». Это был очень четкий аэрофотоснимок, сделанный членами следственной комиссии по заказу русского генерального штаба. В объектив фотоаппарата попали германские войска, развернувшие утреннее наступление: хорошо видна передовая атакующая цепь, продвигающаяся вслед за завесой из удушающих газов. Снимок оказался красноречивее любых рассуждений и не нуждался в комментариях; он облетел весь мир.

Прелюдия к ответному удару

После поражений под Марной и во Фландрии германский генштаб вынужден был пересмотреть свою военную доктрину, в основе которой лежала маневренная война. Немцы рассчитывали на молниеносное развитие событий и никак не предполагали, что им придется гнить во фламандской грязи и увязать в шампаньской глине. В начале 1915 года, когда все попытки крупномасштабных маневров потерпели крах, оставалось только применить в широком объеме ядовитые газы, чтобы наконец-то совершить долгожданный прорыв. Для того чтобы выгнать из траншей людей, укрывшихся там, словно лисы или барсуки в норах, приходилось обращаться с ними, как с дичью.

Если отставить в сторону соображения морали (в военное время они, право, немногого стоят), то лучшего средства, чем яд, просто невозможно было сыскать. Немцы прекрасно знали о том, что ни во Франции, ни в Англии, ни в России не существует ни одного завода, на котором можно было бы быстро изготовить ядовитый газ Ответный удар равной силы мог последовать только лишь спустя длительное время, которого окажется как раз достаточно для решительного наступления. С другой стороны, если немцы не сделают первого шага в этом направлении, противник может попросту опередить их.

За Рейном считали, что союзники нескоро сумеют перенять подобные методы войны, а значит, нужно сполна и как можно быстрее ими воспользоваться. Указанное убеждение, как оказалось впоследствии, не имело под собой никаких оснований, но пока что нужный эффект был достигнут: французы и англичане столкнулись лицом к лицу с новым видом оружия и с совершенно другой военной тактикой, и теперь, за неимением времени, им приходилось импровизировать на ходу. Как только прошел шок, командование союзнических войск обнаружило, что немцы не сумели воспользоваться полученным преимуществом. По словам экспертов, они опередили союзников в техническом отношении на несколько месяцев, а то и на целый год. Нужно немедленно парировать нанесенный удар. Не вызывает сомнений, что после успеха, достигнутого 22 апреля, немцы при каждой удобной возможности станут пользоваться каким-нибудь подобным газом. В первый раз они были просто не готовы извлечь максимальную выгоду из оружия, которым противник в данную минуту не располагал, но в дальнейшем уже не допустят подобной оплошности.