История Индии

Иные твари, вроде тигров, могут быть убиты силой или хитростью, но убить медведя очень трудно. Он умрет лишь от прямого удара в морду. Иначе, застигнутый в своей силе, он защекочет добычу насмерть. Англичане действуют так же. По этой причине победить их трудно.

Иные враги проявляют свои намерения, порицая чью-либо семью или веру, разоряя деревни и разрушая города. Британцы, столь сдержанные на язык и столь выученные в поле, совсем не таковы. Их вражда может выглядеть как дружба, а война — как любезность. Против такого поведения трудно найти средство^{343}

.

«Иные твари», о которых писала Ахалиабхаи, несомненно означали афганцев и мусульман вообще. Мусульманские завоеватели в своих намерениях были откровеннее британцев. В контексте исламского триумфализма изгнание неверных и разрушение языческих храмов считалось благодеянием. А если, из-за политики или сочувствия, им пренебрегали, мусульманские историки всегда рады были приписать правителю благородство. От исламского правителя ожидали соблюдения исторических, летописных канонов.

С другой стороны, британцы имели обыкновение осуждать агрессию. Они казались непривычно свободными от религиозного фанатизма и династических амбиций. Их уважение к индусским и мусульманским традициям было похвальным, уважение к существовавшим институтам власти положительно приветствовалось. «Щекотливые» в вопросах покровительства, индийские правители готовы были терпеть невосполнимую потерю власти, если она давала возможность повысить престиж. Из путаной индийской иерархии начала выкристаллизовываться более стройная система княжеских титулов и званий. Раи и раджи были рады найти свое место в этой системе. Некоторые раджи, такие как предводители раджпутов и маратхов, стали махараджами. Среди мусульман, в индо-афганской династии Бхопалов прижились титулы вроде набоба или, в женском варианте, бегумы. Самый знаменитый из вождей пиндари взял титул набоба Тонка. В Майсуре молодой Вадияр получил царственное имя Кришнадева Рая III, обеспечив духовную связь с первым Кришнадевой, который из Виджаянагара гордо правил большей частью полуострова.

Хотя все перемены диктовались политическим расчетом, этот расчет не был циничен. Сотрудники Ост-Индской компании делали многое для сохранения туземной культуры, они были заинтересованы в том, чтобы индийцы знали свою историю. Пытливые и любознательные умы умели оторваться от круговорота купли-продажи и подсчета прибыли. Они обращались к таким предметам, как овладение языками и литературой Индии, восстановление ее истории, составление карт, классификация флоры и фауны. Эти «ориенталисты» обладали настоящим чувством чудесного. Их исследования были не просто пробой сил, попыткой осознать Индию. Источники сведений, чаще всего брахманы и джайны, разжигали интерес иностранцев и пользовались их покровительством. Из «открытий» таких исследователей, как сэр Уильям Джонс и Джеймс Принсеп, многие образованные индийцы узнавали о своей неординарности, о причинах гордиться прошлым. Неру стал одним из первых националистов, выразивших Джонсу и другим европейским ученым глубокую признательность^{344}. Не последнюю роль в этих научных достижениях сыграли усилия Уоррена Гастингса, основавшего в 1784 году Бенгальское Азиатское общество, которое под председательством Джонса стало центром сбора научных сведений об Индии. Гастингс, как и Джонс, интересовался индийскими древностями, глубокое впечатление произвела на него та часть священных текстов, с которой он сумел ознакомиться. Он надеялся, что вооруженный подобными знаниями крестьянин сможет управлять Индией согласно своим обычаям и благодаря им сделает это лучше, чем кто бы то ни был.