История инквизиции

Уже с самого начала они сделались любимцами Св. Престола, политика которого стремилась сделать из рыцарей войско, зависящее только от Рима, послушное орудие для распространения папского влияния и для порабощения местных Церквей. Поэтому они были широко награждены привилегиями и неприкосновенностями: их избавили от пошлин на съестные припасы, от десятин и от всяких налогов; их церквам и домам было предоставлено право убежища; сами они пользовались неприкосновенностью личности наравне с лицами духовного звания; они были освобождены от всяких феодальных обязанностей и присяг и были подсудны только одному Риму; епископам было запрещено отлучать их от Церкви и было даже приказано сообщать римской курии все бесконечные вопросы, возникавшие из местных ссор.

После несчастного крестового похода Людовика Святого в 1255 г. было объявлено, что милостыни, подаваемые их сборщикам, дают жертвователям индульгенции, как за поход в Св. Землю . Одним словом, папы не упускали ничего, чтобы помочь развитию ордена и прочно привязать его к кафедре св. Петра.

* * *

Рано или поздно раздор между светской иерархией и воинствующими орденами был неизбежен. Тамплиеры жаловались, что прелаты старались их притеснять, что они разными хитростями старались вернуть себе юрисдикцию над ними, которой Папа лишил их; нарушали их право убежища; священники мешали их агентам собирать милостыню, удерживали и перехватывали благочестивые духовные завещания, сделанные в пользу ордена.

Много ссор вспыхивало по поводу погребений, так как до появления нищенствующих орденов и даже позднее знатные часто просили, чтобы отпевание их тела происходило у тамплиеров или госпитальеров. Папы всегда внимательно выслушивали эти жалобы, и благосклонность, которую они проявляли всегда к тамплиерам, лишь усиливала ненависть к ним побежденных прелатов. Но в 1264 г. должен был произойти разрыв между папством и тамплиерами. Урбан IV решил непременно сместить Стефана де Сисси, маршала ордена и наставника Апулии, по всей вероятности, за то, что он отказался помочь крестовому походу, предпринятому против Манфреда.

Получив извещение, приглашавшее его сложить свои полномочия, Сисси смело ответил Урбану, что ни один еще Папа не вмешивался во внутренние дела ордена и что он не сложит своих обязанностей иначе, как по приказанию гроссмейстера, от которого получил их. Урбан отлучил дерзкого; но Сисси нашел поддержку в ордене, который был раздражен, что деньги, собранные на войну в Св. Земле, пошли на кампанию Папы против Манфреда.

В следующем году новый Папа Климент IV снял отлучение, но резко упрекнул рыцарей в неблагодарности, дав им понять, что только одно папство может их защитить против враждебного отношения епископов и князей; по-видимому, эта вражда была делом общеизвестным. Однако орден стоял упорно и вместе с госпитальерами и цистерцианцами отказался платить десятинный налог Карлу Анжуйскому, что не помешало Клименту выпустить много булл, подтверждавших или расширявших прерогативы тамплиеров.[132]

* * *

Этот антагонизм между светскими и духовными властями был вполне справедлив. Если, как мы уже видели, нищенствующие ордены быстро утратили энтузиазм самоотречения Доминика и Франциска, то нельзя было надеяться, чтобы тамплиеры, бывшие честолюбивыми и воинственными рыцарями, долго сохраняли аскетические обеты своих основателей.

Уже в 1152 г. гроссмейстер Бернард де Тремеле своим эгоистическим старанием обеспечить за собой добычу от разграбления Аскалона помешал взятию этого города; затем, в 1172 г., дикая жестокость Эвда де С.-Аманд, бывшего тогда гроссмейстером ордена, помешала обращению короля Ассассинов и всего его народа и ускорила таким образом падение Иерусалимского королевства. Готье Man имеет некоторое основание, когда, говоря об этом, приписывает несчастия христиан на Востоке испорченности воинствующих орденов. Мы уже видели из слов, сказанных королем Ричардом Фульку де Нейльи, что в конце столетия с одним именем тамплиеров соединяли уже упрек в гордости.

В 1207 г. Иннокентий III резко отозвался об ордене в послании, полном укоров. Очень часто, говорил он, его апостольский слух возмущался жалобами на поступки рыцарей. Нарушая Божеский закон, позоря Церковь, эти люди с вызывающею надменностью злоупотребляют огромными привилегиями, которые предоставлены им. Они дают свой крест всякому бродяге, который соглашается платить им ежегодно два или три денье, и думают, что подобные служители могут выполнять обязанности духовенства и имеют право на христианское погребение даже тогда, когда над ними тяготеет отлучение от Церкви. Совращенные таким образом демоном, они в свою очередь совращают души верных. Папа не желает долее останавливаться на этих безобразиях и на других, за которые виновные заслуживают лишения привилегий; он предпочитает надеяться, что они сами исправятся.

* * *