История инквизиции

Затем другой свидетель, допрошенный раньше, Жан Бертран, умолял комиссию сохранить в тайне его показание в виду опасности, угрожавшей ему. При виде подобных картин комиссия сочла более благоразумным временно прекратить свои заседания, пока не пройдет этот охвативший всех страх. Она собралась снова только 18-го для того, чтобы напрасно потребовать от санского архиепископа освобождения Рено де Провенс, выступившего перед судом собора. Петр Булонский был также схвачен по приказанию собора, и комиссия больше не видала его. Много тамплиеров, пожелавших выступить защитниками ордена, поторопились отступить; была оставлена по необходимости всякая попытка заставить Вьеннский собор выслушать тамплиеров. Принимал ли Климент какоелибо участие в этом вмешательстве, положившем конец работам его комиссии, мы с уверенностью сказать не можем; скорее, можно сомневаться в этом; но достоверно, что он не сделал ничего, чтобы вернуть своим комиссарам их власть. Его индифферентное отношение делает его участником в преступлении, которое выдало на ужасную смерть несчастных, взятых им под свою защиту. 4 апреля буллою Alma Mater Климент отложил Вьеннский собор с октября 1310 г. на октябрь 1311 г., так как дело о тамплиерах потребовало больше времени, чем рассчитывали. Комиссии, следовательно, нечего было торопиться, и она приостановила свои заседания до 3 ноября. Члены ее запоздали собраться, и заседания ее возобновились только 17 декабря. Тогда явились Гильом де Шамбонне и Бертран де Сартиж и заявили, что они не могут действовать от имени ордена без помощи Рено де Провенс и Петра Булонского. Комиссия сообщила им, что оба их товарища торжественно отказалась защищать орден, вернулись к своим первоначальным признаниям и осуждены Санским собором на пожизненное тюремное заключение. Петру, впрочем, удалось бежать. Комиссия предложила тогда этим двум рыцарям, что она разрешит им присутствовать при принесении свидетелями присяги и делать возражения; но они заявили, что не имеют права на это, и удалились.

Таким образом, ордену было отказано во всякой защите; дальнейшие действия комиссии по этому делу состояли в собирании ex parte свидетельских показаний обвинения. Комиссары заседали до июня, выслушивая внимательнейшим образом всех свидетелей, которых приводили к ним; но так как эти свидетели выбирались Филиппом де Вохе и Жаном де Жамвиль, то, очевидно, было предусмотрено, чтобы показания их могли убедить судей. Впрочем, большинство свидетелей было воссоединено с Церковью после сознания, отречения и отпущения грехов, так что они не принадлежали более к ордену, который они предоставили его судьбе. Из большего числа тамплиеров, отказавшихся сознаться, весьма немногие были допущены в комиссию; и те, которые были выслушаны ею, попали только случайно.

Некоторые обвиняемые также имели мужество отказаться от показаний, данных ими перед епископами; но за изъятием этих редких исключений все показания были враждебны ордену. С другой стороны, часто бывало, что свидетели, допущенные до принесения присяги, никогда не выступали для дачи показаний, и это не было простой случайностью, так как в этом числе был и Рено де Провенс.

Наконец, 5 июля комиссия закончила свои работы и без всяких замечаний переслала свои протоколы Клименту,[158] как документы для тех материалов, которые должны были осветить решение Церкви, собранной на собор в Вьенне.

* * *

Раньше, чем приступить к последнему акту трагедии, разыгравшейся в Вьенне, следует вкратце упомянуть о мерах, принятых против тамплиеров за пределами Франции. На уведомление, посланное Филиппом 16 октября, английский король Эдуард II ответил 30 октября; король и его совет относились к этому делу чрезвычайно внимательно. Они были крайне удивлены: все дело было так возмутительно гнусно, что с трудом можно было верить ему, и поэтому король, чтобы получить более точные сведения, послал своего сенешаля в Ажан.

Убеждения Эдуарда были так тверды и его желание оказать поддержку ордену так горячо, что он писал 4 декабря королям Португалии, Кастилии, Арагонии и Неаполя, что источником обвинений должны быть алчность и зависть; он просил этих монархов не слушать клеветы и не предпринимать ничего без зрелого размышления из опасения, чтобы орден, известный своею чистотою и благородством, не подвергся притеснениям раньше, чем законным порядком не будет доказана его виновность. Он пошел еще дальше и ответил 10-го Клименту, что слава чистоты и верности учению Церкви, которою пользовались английские тамплиеры, не позволяет ему без новых доказательств поверить враждебным им слухам. Он советовал Папе выступить против клеветы, распространяемой людьми завистливыми и злыми. Однако через несколько дней после этого он получил буллу, изданную Климентом 22 ноября, и уже не мог более сомневаться в фактах, подтвержденных Папою перед лицом всего христианского мира. Он поторопился повиноваться предписаниям буллы.