История ИП. История взлетов и падений одного российского индивидуального предпринимателя

Я безостановочно ездил к кардиологам. Всякий раз рассказывал, что умираю. Врачи мерили давление, снимали кардиограмму и, посмеиваясь, отпускали домой. Помимо панических атак, у меня была и видимая болезнь – пароксизмальная тахикардия, проявление которой не получалось поймать годами. Это что-то вроде приступа неровного сердцебиения. Обычно они происходили раз в год, но в периоды истощения могли случаться и каждый день. Чтобы его зафиксировать, кардиолог дала мне переносной сердечный монитор.

28 декабря 2016 года под ночь я почувствовал очередной приступ тревоги. Сердце билось неровно. Я взял кардиомонитор и приложил два пальца, чтобы записать кардиограмму. Я увидел, как вздрогнула линия сердечного ритма, и потом долго смотрел на ровную полоску. В глазах потемнело, и, уже теряя сознание, я вновь увидел на мониторе, что сердце забилось. Я поймал себя буквально у пола. Ноги уже не держали. Это была пятисекундная остановка сердца. Не та, которая происходит у тех, кто испытывает клиническую смерть. Это было явление на фоне стресса, но, как вы понимаете, ничего хорошего в нем не было.

1 января я вызвал скорую, потому что думал, что умираю от инфаркта. 2 января зашел в аптеку купить гематоген и решил измерить давление на аппарате у кассы. Оно было под 200. Это было уже очень серьезно. Я вновь поехал в кардиоцентр. На тот момент меня там уже знали, как родного. С таким давлением, которое то поднималось, то падало, я прожил почти неделю.

Новогодние каникулы подарили кое-какие надежды, а вместе с ними улучшилось и здоровье. Кафе «МишЛен» в праздники стало показывать отличный оборот, выручка кондитерской вообще зашкаливала.

Два клиента заказали у меня небольшое обучение, а компания «Этажи» попросила провести стратегическую сессию. Помню, как, стесняясь, они назвали вознаграждение в 30 000 рублей, которое было заложено в их бюджет. Я считался богатым человеком. После моего согласия они долго спрашивали, почему мне это было интересно, даже не подозревая, что предложи они мне 10 000 рублей – я бы тоже не отказался.

На этой хорошей ноте я отправился в столь необходимый отпуск, который был оплачен еще во времена, когда деньги не были для меня чем-то редким.

Отдых прошел не ахти. Кредиторы, оставившие меня в покое на каникулах, вновь не давали покоя. Слыша на фоне приветствия на вьетнамском, они приходили в бешенство.

Все проекты после новогодних каникул, как раз в период моего отъезда, начали показывать спад, и я понимал, что будет только хуже. Каждый день я следил за оборотом и не видел ничего обнадеживающего. Надвигался февраль. Он по определению не мог принести хороших новостей, потому что на 10 % короче остальных месяцев, да и к тому же в ресторанке был всегда очень депрессивный.

В самом конце января я вернулся на родную землю и, предвкушая начало худшего месяца в году, понял, что должен спасаться сам и тем самым спасать проекты. Дело в том, что проектам, для того чтобы прийти к успеху, требовалось время, которое стоило денег. Эти деньги должны были вносить учредители. Я не мог этого сделать и тем самым проекты убивал.

Моя кредитная нагрузка в тот момент в контексте полного отсутствия поступлений была огромной. Она состояла из кредита по автомобилю, кредита по караоке-залу, кредита для кафе «МишЛен», займа для того же кафе у друга моего отца и займа для кондитерской у него же, а также дополнительных займов для доинвестирования во все проекты. Ко всему прочему у меня были долги перед партнерами, которые вкладывали деньги в проекты непропорционально долям. Они делали это вместо меня, а я должен был отдать им всё позже. Проблема была в том, что за одним убыточным месяцем наступал следующий, и с ним подступали новые долги, а я к их приходу еще не погасил предыдущие.

Мои ежемесячные выплаты приближались к полумиллиону рублей при полном отсутствии доходов. Нужно было что-то решать, причем срочно. По сути, у меня было всего два варианта – либо сделать что-то, чтобы все проекты резко вышли в плюс, либо я должен был отказаться от всех убыточных долей в ресторанах. Первый сценарий был нереальным, поэтому на самом деле выбора у меня и не оставалось.

Долгое время я отказывался верить в то, что чего-то лишусь. Мои кафе были тем, о чем я мечтал с самого детства. Меня убивало то, к чему я стремился всю жизнь. Разум просто отказывался принять такой сценарий, при котором я добровольно выходил из компаний. Я пытался все сохранить, откладывая разговоры с кредиторами и партнерами, и этим еще больше топил себя, увеличивая кредитную нагрузку.

Подступала и еще одна напасть. Как вы помните, у нашей компании был подписан договор на открытие кафе «МишЛен» в «Тюмень Сити Молле». Открыться в назначенные сроки мы уже не могли, так как стоял вопрос выживания проекта в целом. Расторгнуть договор без санкций уже тоже не могли. Как итог, у нас намечались еще большие долги.