История ювелирного искусства. Стили и техники золотых дел мастеров. XI–XIX вв.

Как обычно, перемена настроений быстрее всего проявилась в ювелирных изделиях из менее драгоценных материалов, нежели алмазные парюры придворных дам. Популярность «Ночных мыслей о жизни, смерти и бессмертии» Янга, опубликованных в 1742 году, пожалуй, способствовало возрождению популярности украшений в память об усопших, которой они пользовались в Англии XVII века. Как бы то ни было, во второй половине века страна производила и носила бессчетное множество памятных украшений. Сначала дело ограничилось мемориальными кольцами – о них одних можно было бы написать небольшую книгу, – но примерно после 1775 года возник огромный спрос на памятные застежки, броши и подвески. Как правило, они имели форму эллипса или челнока и были обрамлены жемчугом, бриллиантами, мелкими аметистами или стразами. В центральный медальон иногда помещали заплетенную прядь волос с инициалами или украшали его пластиной из эмали или стразов синего или фиолетового цвета с инициалами из золота с жемчугом или алмазами. Иногда гладкий кристалл покрывает весь рисунок, выполненный из волос, придавая ему некоторый оттенок цвета, иногда медальон представляет собой миниатюру (фото 166). Темы их вполне траурные: раскрытый склеп (под плакучей ивой из волос), из которого ангел выводит фигуру в саване к Небесам, где ее ждет венец (из мелких алмазов); безутешные вдовы, плачущие опять-таки под ивами у сломанных колонн; сестры, приводящие детей погоревать у погребальной урны с прахом их тетушки. И тем не менее они обладают наивным и сентиментальным шармом любительских стихов в дамском журнале; они идеально отражают спокойную жизнь детской, гостиной и салона и проповедей, читавшихся на похоронах в сельских церквях в последние три десятилетия XVIII века[372].

Нет другой более английской драгоценности; а то, что их носили и во Франции, было отражением англомании, которая предшествовала революции. В 1778 году в большой моде оказались украшения из волос, хотя, похоже, они были, скорее, сентиментальными, чем мемориальными по своему духу. Маркиз де Кастеха заказал у Дрэ «шнур из волос с отделкой из гильоше и с гравировкой, с венком из темных волос и с прядями из более светлых, узлом между ними и шнуром в виде ромба». Также и в Швейцарии в конце века и затем еще в течение примерно сорока лет производились расписные эмали с домашними и сентиментальными сюжетами (но не мемориальными) для часов и других украшений. Необычайно массивная парюра из завещания Кори сделана из продолговатых медальонов с народными костюмами всех швейцарских кантонов в оправе из бирюзы и других полудрагоценных камней. По-видимому, она датируется примерно 1835 годом.

Украшения для причесок оставались весьма популярны во Франции примерно до 1850 года. Сентиментальные украшения тоже приняли иные формы. В 1783 году тот же ювелир изготовил для мадам де Маттио цепочку с девизом La racine est dans le coeur на застежке с розами наверху и еще одну драгоценность с луком и стрелой на синем фоне и девизом Je n’en veux lancer qu’une. Аналогичные чувства выражались без слов в драгоценностях примерно 1790 года при помощи луков с колчанами, брачных факелов, пылающих сердец и голубей (фото 167, а

), прелестно выполненных из тонких пластин сердолика, жемчуга и золота. Английский эквивалент (фото 167, c) – висячие замочки из подобных же материалов, с оставленным сзади пространством для волос; в те годы, когда война отделяла их от французского влияния, они начинают демонстрировать довольно тяжеловесную безыскусность английского стиля. Гораздо более элегантны швейцарские часы с живописными ландшафтами и морскими пейзажами на фоне неба с изящной гравировкой, покрытой полупрозрачной эмалью розовых тонов «зари»

[373]. Не менее изящны и даже более совершенны технически французские часы чуть более позднего периода (фото 167, b

), плотно усеянные полужемчужинами разного размера, образующими искусный вихревой узор[374]. У них не только кольцо и ободок, но даже циферблат и цифры усыпаны мельчайшим жемчугом[375].