История ювелирного искусства. Стили и техники золотых дел мастеров. XI–XIX вв.

После 1860 года дизайн ювелирных украшений погрузился в мелочность и легкомыслие. В моду вошли ящерицы, змеи, стрекозы и жуки[417], придумывались золотые серьги для дневного ношения с такими мотивами, как сидящие куры, фонари, тачки, ветряные мельницы, лампы и лейки. Часто они достигали четырех дюймов[418]

в длину. С ними соперничали монументальные драгоценности, очень простые, в английском вкусе; золоту придавали чудный цвет с помощью кислотного раствора и часто украшали кораллами или черной эмалью[419]. В 1861 году, например, Феликс Дюваль производил на свет массивные, безобразные украшения в виде упряжи или наручников с цепями, шкворней, соединительных скоб и винтов. Некоторые из них назывались chemin de fer («железная дорога») или machine à vapeur («паровая машина»). Чуть менее монументальны, но едва ли менее безобразны были украшения в виде подков, хлыстов, удил, шпор и гвоздей, мода на которые появилась около 1857 года и достигла зенита в 1864 году. В 1869 году рекомендовалось носить в загородном доме «весьма кокетливую гарнитуру в виде собачьих голов из цветного коралла на полированном гагате».

Столь легкомысленные драгоценности сменились чрезвычайно тяжелыми медальонами для фотографий, которые часто отделывались половинками жемчужин и бирюзой, это была английская мода, завоевавшая Париж.

Всемирная выставка в Париже 1867 года имела не меньший успех, чем лондонская 1851 года, и на ней более важное место было отведено ювелирным украшениям, причем ее самый значительный раздел был сплошь французским. Дизайн отличался эклектичностью: были представлены стили и Людовика XVI, и этрусков, и Возрождения. Мариет-бей вел раскопки в долине Нила; строительство Суэцкого канала близилось к завершению, и вследствие этого многие интересовались Египтом; так нововведением в ювелирном искусстве, представленном на выставке, стал египетский стиль[420]. Фестоны, ожерелья с бахромой и берты вошли в моду, дополняя очень глубокие декольте, которые любила императрица, бешеным спросом также пользовались колибри из алмазов. Популярны были длинные броши, на которые застегивали кашемировые шали, часто из золота, украшенного линиями и анфемиями из черной эмали. Однако заметнее всего перемены проявились в технике, а не в дизайне. На краткий срок в ювелирное дело ворвался алюминий, тогда редкий металл, оправы паве распространились повсеместно[421]

, и развитие того же принципа в закрепке алмазов привел к созданию monture illusion – иллюзорной оправы, в которой металл практически был невидим[422].

Украшения, в которых сошли на нет популярные техники, превратившие ювелирное искусство в своего рода скульптуру в миниатюре, были прелюдией к новому веку упадка ювелирного мастерства. 1870-е годы ознаменовались фундаментальными переменами во всех гранях истории этого искусства. В Англии королева Виктория, уже вдова, удалилась в уединение; во Франции падение в 1870 году Наполеона III оставило страну не только без монарха, который бы управлял ее судьбой, но и без императрицы, которая бы управляла ее модой[423]

. Южноафриканские алмазы впервые появились на парижском рынке, который был тогда, хотя и не надолго, главным международным рынком драгоценных камней, в 1869 году; около 1872 года они фактически стали фактором торговли. Последующее применение более крупных и низкокачественных камней совпало с изобретением monture illusion, и на смену торжественной красоте первых алмазных украшений пришел идеал простого блеска. Упадок жанра ускорился из-за массового производства оправ. Уже в 1852 году ювелир Бельтет, страдавший ревматизмом в пальцах, изобрел механический процесс для резки и штамповки оправ. Этот процесс, усовершенствованный и развитый, применяется до сих пор; и производство ювелирной фурнитуры стало активной отраслью торговли. Драгоценности, произведенные при помощи этого процесса, отличаются какой-то странной бездушностью; ни один тонко чувствующий человек не найдет в них поэзии, которая в течение многих веков одухотворяла ювелирные украшения. Эстеты поколения дез Эссента[424] находили, что бриллианты опошлились, рубины и изумруды всем примелькались, а в бирюзе красуется чернь; старая поэзия умерла, хотя ее отзвуки продолжали жить в названиях камней: хризобериллы, перидоты, оливины, альмандины, цимофаны и аквамарины. Красота, которая ушла из вещей, порой продолжает жить в словах; так это и случилось с драгоценностями последней трети XIX века.

Послесловие

Трудно представить будущее ювелирного искусства; даже напрашивается мнение, что у него нет будущего как у искусства. Ибо во все века стиль и моду определяли вкусы аристократии; буржуазные и простонародные украшения, как и изделия из менее драгоценных материалов, которые в наше время называют бижутерией, подражали придворной моде.