История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Начало третьего периода было самым смутным временем в истории унии: после крупных политических и общественных переворотов 1848 года у прусского правительства одно время было намерение вовсе уничтожить унию, тем более, что реакция против нее усилилась и в народной массе. Но вскоре обстоятельства переменились и 12 июля 1853 года был издан указ, вполне благоприятный унии, поскольку он возвышал силу духовенства и упрочивал значение церковно-евангелического богослужения. С этого времени дело прусской унии стало на более твердую почву и продолжало более или менее успешно развиваться. Так, указами 1855 и 1857 гг. были учреждены «собрания евангелических христиан Германии и др. стран», на которых участвовали не только лютеране, но и реформаты всех протестантских стран, и даже свободомыслящие: с этого времени дело унии окончательно упрочилось. По свидетельству известного немецкого историка Ниппольда, охранение и распространение унии составляет наследственную традицию Гогенцоллернов, современной царствующей династии Пруссии. Известно, напр., что Вильгельм 1 – знаменитый деятель германского политического объединения – не менее энергично ратовал и за церковную унию: «Доселе, – говорил он, – неуживчивая ортодоксия всячески мешала благотворному развитию евангелической унии; но моя решительная воля состоит в том, чтобы ненарушимо содержать унию и содействовать ее распространению»54

. С этого времени, если правительство и издавало иногда благоприятные указы в пользу лютеран, то оно действовало больше, вообще, в духе веротерпимости и, в частности, преследовало интересы той же унии, желая смягчить религиозный антагонизм между исповеданиями и тем самым приготовить почву для унии. Но уступая религиозным сепаратистам в одних случаях, при других обстоятельствах прусское правительство давало им чувствовать свою тяжелую руку. Так, напр., когда ганноверские лютеране в своей оппозиции северо-германскому евангелическому союзу перешли от слова к делу и вмешались в политику, то стоявшее во главе этого союза прусское правительство запретило их официальный орган – «Hannoversche Landes-Zeitung» и поставило всех диссидентов под строгий полицейский надзор.

Видя такое энергическое содействие правительства делу унии, многие из бывших противников ее, во главе с самой влиятельной из них – партией ново-лютеран, изменили тактику и перешли на сторону поборников унии, понимая последнюю в более широком и свободном смысле слова. Так, по поводу записки берлинского совета, узаконивающей унию, Генгстенберг, глава ново-лютеранской партии и прежде ярый противник унии, выступает в своем органе («Evangel. Kircheu-Zeituiig») с целым рядом обширных статей, в которых одобряет унию, поскольку она совершается без стеснения или ограничения вероисповедных особенностей. «В оправдание законных стремлений евангелической унии, – писал он в заключение своих статей, – мы приведем те указы пятидесятых годов, которыми определяется характер унии, именно, от 31 октября 1850 года, 10 июня и 27 октября 1851 и 6 марта 1852 годов. В этих указах определенно говорится, что уния не ведет к переходу из одного вероисповедания в другое, еще менее к образованию нового исповедания; правительство евангелической церкви должно охранять самостоятельность лютеранского и реформатского исповедания. Верховный церковный Совет должен управлять евангелической церковью в ее совокупности, представляя в себе полномочное право отдельных исповеданий. Посему, он должен охранять все учреждения, основывающиеся на этом праве55

. Отсюда ясно, что Генгстенберг, склоняясь в пользу унии, в то же время отстаивает самостоятельность протестантских вероисповеданий, а на унию смотрит, как на своего рода теологический компромисс, или еще лучше – церковно-политический договор.