История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

На склоне дня, следуя по Брюссельской дороге, взошли на возвышенность, откуда открывалась взору вся местность. Впереди была знаменитая позиция Мон-Сен-Жан, за которой виднелась темная зелень леса Суань. Выдвинувшиеся в ранний час англичане уже прочно закрепились за позицией. Возвышение участка избавило их от части страданий, которые приходилось претерпевать нам, а их щедро оплаченная служба снабжения подготовила им обильные ресурсы. Англичане расположились на обратном склоне холма Мон-Сен-Жан, и их почти не было видно. Густой туман, последовавший за дождем, окутал местность и на два часа ускорил наступление ночной темноты. Рассмотреть что-либо стало невозможно, и Наполеона не покидали тягостные сомнения. Если англичане ночью вступили в лес Суань, это означало, что они намерены соединиться с пруссаками за Брюсселем и что план отдельного сражения с ними, до сих пор успешно осуществлявшийся, закончится неудачей. Снедаемый тревогой, Наполеон, дабы ее рассеять, приказал кирасирам Мило развернуть всю артиллерию и открыть огонь. Маневр был незамедлительно выполнен. Англичане тотчас демаскировали пять десятков орудий и принялись засыпать ядрами отделявшую их от нас котловину. Тогда Наполеон спешился и в сопровождении двух-трех офицеров принялся изучать позицию, которую выбрала британская армия. Ядра поминутно тяжело шлепались в густую грязь, разбрызгивая ее во все стороны. Это зрелище избавило Наполеона от части тревог, ибо из столь скорой и массированной канонады он заключил, что перед ним не арьергард, остановившийся на повороте дороги, чтобы замедлить погоню противника, но армия на позиции, прикрывшаяся всей своей артиллерией.

Получив доказательство присутствия англичан, Наполеон приказал Мило отвести назад кирасиров и обеспечить им отдых, в котором они весьма нуждались перед завтрашней грозной битвой. Сам же он, оставив позади Главный штаб, принялся прохаживаться у подножия занимаемой англичанами высоты. Он долго прогуливался там в сопровождении только Бертрана и первого пажа Гюдена, пытаясь рассмотреть позицию, которой предстояло вскоре обильно ороситься кровью. На каждом шагу он глубоко увязал в грязи и, чтобы выбраться из нее, опирался на руку гофмаршала или молодого Гюдена. Наведя на неприятеля маленькую подзорную трубу, которую обычно носил в кармане, Наполеон продолжал разведку, пока не убедился собственными глазами, что англичане встали на бивак. Вскоре горизонт осветился тысячами костров. Промокшие, как и мы, англичане сушили одежду и варили пищу. Горизонт, как величественно написал Наполеон, казался охваченным пожаром, и вид этого зарева, как будто предрекавший ему в ту минуту победу, исполнил его удовлетворения, к сожалению, обманчивого.

Вновь взобравшись в седло, Наполеон вернулся на ферму Ле-Кайю, где расположилась его штаб-квартира, и приказал своим генералам готовиться к решающему сражению, которое должно будет, сказал он, спасти или погубить Францию.

Самый срочный из всех приказов Наполеон намеревался отправить маршалу Груши, ибо в подобных обстоятельствах не следовало позволять ему блуждать наугад и, поскольку маршал находился в четырех-пяти лье, важно было отправить ему инструкции немедля, чтобы он получил их вовремя. Инструкции Груши вытекали из самой природы вещей, и Наполеон, никогда и не черпавший их в другом месте, составил инструкции с предельной точностью. «Если пруссаки, – писал он в депеше, – направились на Рейн, вы не должны ими заниматься, только отправьте за ними тысячу всадников, чтобы удостовериться, что они к нам не вернутся. Если они передвинулись по Ваврской дороге на Брюссель, также достаточно послать за ними тысячу всадников, и в этом случае, как и в первом, вы должны отойти к нам, чтобы содействовать уничтожению английской армии. Если пруссаки остановятся перед лесом Суань, в Вавре или другом месте, вы должны поместиться между ними и нами, занять их и сдержать, отрядив дивизию в 7 тысяч человек для захвата с тыла левого крыла англичан». Сомнений в том, что инструкции будут доставлены и исполнены вовремя, у него не было. Уже пробило десять вечера. Если офицер, который понесет инструкции, отбудет в одиннадцать, он окажется в Жамблу, где предположительно находился Груши, не позднее двух часов утра. Получив инструкции в два, маршал Груши отбудет из Жамблу в четыре и, когда начнется сражение, окажется уже рядом с Наполеоном, ибо его отделяют от штаб-квартиры пять лье.

Отправив приказы, Наполеон предался недолгому ночному отдыху, как он обыкновенно поступал во время крупных операций, и глубоко уснул накануне самого ужасного дня своей жизни и одного из самых печальных дней, когда-либо встававших над Францией.