История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

На следующее утро по городу разнеслись слухи о прибытии Наполеона, и под его окнами собрались жители, во весь голос кричавшие «Да здравствует Император!», стоило ему выйти к ним. Глубоко тронутый, Наполеон улыбался и махал им рукой. Эта сцена убедила императора в том, что ему не грозит никакая опасность, пока его окружают столь преданные люди. И он решил остаться на несколько дней и подумать, что же делать дальше. Покинуть Францию навсегда казалось ему величайшей жертвой. Он не понимал, что, пока вся Европа находится в боевой готовности, власти предержащие во Франции не примут его даже в качестве простого генерала. Он говорил себе, что армия может в последнюю минуту передумать, и, как приговоренный к смерти, цеплялся за иллюзорную надежду. Разумеется, в результате он потерял время, полагая, что если задержится на побережье, может произойти какое-то неожиданное событие.

Но время шло, никаких изменений не происходило, и это в конце концов лишило Наполеона всякой надежды спастись от англичан и избежать жестокого заточения. Эмиссары, поддерживавшие связь с английским флотом, сообщили о прибытии Наполеона в Рошфор, и блокада побережья стала еще более жесткой. До 29 июня крейсеров было не очень много, и стояли они вдалеке, но тут они подошли к двум шлюзам, соединявшим Рошфор с морем. Два новых фрегата, «Заале» и «Медуза», которые считались лучшими судами французского военно-морского флота и которыми управляли отличные команды, теперь стояли в порту и были готовы отплыть немедленно. Они получили от временного правительства приказ подчиняться императору Наполеону и доставить его, куда бы он ни пожелал, но только за пределами Франции. Командовавший «Заале» капитан Филибер, которому подчинялись оба фрегата, был отличным моряком, верным своему долгу, но не таким смелым, как командир «Медузы» Понэ, который был готов сделать всё возможное, чтобы высадить Наполеона на свободной земле. Этот доблестный офицер считал, что он в долгу перед Францией, которую для него олицетворял Наполеон.

Сразу после прибытия Наполеон потребовал, чтобы военно-морской совет обсудил, как лучше всего выйти в море, не вступая в контакт с английскими крейсерами. Для этой цели морской префект собрал самых опытных моряков округа и в их числе призвал адмирала Мартина, старого офицера, участника войны в Америке, который не сыграл заметной роли во времена Империи, но в этот раз повел себя так, будто всегда пользовался особой благосклонностью императора. Хотя английские крейсеры стояли совсем близко, наши фрегаты могли развить отличную скорость и, вне всяких сомнений, выйдя из порта, быстро избавились бы от преследования. Но для этого требовался благоприятный ветер, а его не было. Капитан датского судна, француз по происхождению, которого безработица вынудила искать работу в Дании, предложил доставить Наполеона в Америку и спрятать на корабле так, что англичане не смогут его найти. Он только потребовал, чтобы владельцам компенсировали любые возможные убытки. Искренность этого человека не вызывала сомнений, но Наполеону была противна сама мысль о том, что он будет прятаться в трюме нейтрального судна или что его могут найти в столь недостойном положении.

Адмирал Мартин разработал другой план. В устье реки Жиронды стоял вооруженный корвет под командованием отчаянно храброго капитана Бодена, впоследствии адмирала Бодена. Он уже потерял руку в одном из сражений и всё равно был готов пуститься в любую опасную авантюру. Несложно было бы пройти от Шаранты в Сёдр на хорошо вооруженном судне, а потом сделать круг в несколько миль до Руйана, где Наполеон мог бы подняться на борт. Поскольку англичане основное внимание сосредоточили на Шаранте, а не на Жиронде, у французов имелись все шансы выйти в море и благополучно добраться до берегов Америки.

План одобрили и решили проверить, насколько реально его осуществить. Тем временем и ветер мог поменяться, и Веллингтон мог прислать паспорта. Это были лишь благовидные предлоги для оттягивания отъезда, которые устраивали Наполеона больше, чем он готов был признаться даже самому себе. В это самое время его брат Жозеф, преодолев множество опасностей, прибыл в Рошфор. Он видел наступление французской армии в направлении Луары и слышал, что многие старшие офицеры призывают Наполеона встать во главе армии и, продолжив войну, взять реванш за Ватерлоо.

Это известие ничуть не тронуло Наполеона, да и не удивительно. Французская армия действительно двигалась на запад, к ней присоединялись войска, отправленные в эти провинции, и вместе с ними она насчитывала уже 80 тысяч человек. Они могли бы дать отпор врагу, который слабел по мере продвижения вглубь Франции, и наши войска, сражаясь с тем же отчаянием, что и в 1814-м, могли бы добиться серьезных результатов. Командиры были разбиты и подавлены, и лучшим выходом из этой ситуации стало бы последнее усилие под предводительством Наполеона, усилие, в котором народ увидит лишь попытку спасти страну от иностранных захватчиков.