История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Наполеон начал оценивать вероятность успеха с воодушевлением, которое, впрочем, вскоре ослабло. Эту попытку следовало предпринять, пока он был в Париже и все ресурсы Франции находились в его распоряжении. Но сейчас, после отречения, когда он лишился всей законной власти, а в столице царили Бурбоны, он был всего-навсего мятежником, и с расколотой Францией у него не оставалось ни единого шанса на успех. Безусловно, он сумел бы продолжить битву, но страна покрылась бы руинами, и ужасы войны распространились от северных провинций до центральных и южных, которых до сих пор не коснулось ничего хуже воинского призыва. Наполеон понимал, что уже слишком поздно и последнее отчаянное усилие уже сделано. Но всё же некоторое время он не мог до конца отказаться от мысли о последнем сражении. Он убеждал себя в невыполнимости такой задачи и даже думать об этом не хотел, а через несколько часов мысли возвращались с новой силой. На первый взгляд, он провел 5, 6 и 7 июля, изучая представленные ему планы погрузки на судно, в ожидании ветров, которые так и не появились, но в действительности он обдумывал идею присоединения к Луарской армии, что стало бы еще большей катастрофой, чем его возвращение с Эльбы.

С глубоким сожалением смотрел на эти затянувшиеся колебания генерал Беккер, но он не мог выслать из страны человека, перед которым был в долгу каждый патриот Франции. Однако отъезд больше нельзя было откладывать. Здравый смысл говорил, что каждый час отсрочки подвергает Наполеона опасности; к тому же приказы из Парижа не оставляли выбора. Все члены временного правительства, равно как и морской министр Декре, до сих пор преданный своему главнокомандующему, настаивали на том, чтобы Беккер ускорил отъезд Наполеона ради него самого и ради страны, ибо его дальнейшее присутствие на побережье усложнит мирные переговоры и даст англичанам время ужесточить блокаду. При этом морской министр разрешил Беккеру использовать не только фрегаты, но и любое судно в Рошфоре, не задумываясь о возможных последствиях для самих судов. Хотя министр этого не говорил, было очевидно, что временное правительство продержится считанные часы и на смену ему придет другое, которое издаст в отношении поверженного императора гораздо более суровые приказы.

Утром 8 июля генерал Беккер передал Наполеону приказ временного правительства, отданный из самых благородных побуждений. Он заметил при этом, что с каждым днем будет всё труднее сбежать от английских крейсеров, не скрывал он и своих опасений относительно временного правительства. Наполеон не мог возразить против таких убедительных доводов и приказал в тот же день готовиться к отправке на Иль-д’Экс.

Этим же вечером он сел в карету и направился в городок Фура, расположенный в устье Шаранты, в гавани острова Экс. Узнав о его отъезде, горожане высыпали на дорогу и провожали его криками «Да здравствует Император!». Все были глубоко взволнованы, и слезы текли по морщинистым солдатским щекам, потемневшим от войны и ветра. Наполеон разделял общие чувства и махал на прощание рукой тем, кто сочувствовал его неудачам. Спутники Наполеона следовали за ним в нескольких каретах, и к концу дня вся процессия добралась до побережья. Хотя ветер по-прежнему оставался неблагоприятным, Наполеон предпочел провести ночь на борту «Заале», где его встретили со всем должным почтением. Подготовка к приему столь высокого гостя еще не закончилась, и ему пришлось без особых удобств устроиться на борту судна, которое, по всей видимости, собиралось доставить его в Америку.

Ветер не менялся, и на следующий день Наполеон решил посетить остров. Он прибыл туда со своей свитой на принадлежавших фрегату лодках. Жители поспешили на берег и радостно приветствовали его. Он осмотрел военно-морской полк, состоявший из полутора тысяч надежных моряков, которые также встретили его криками «Да здравствует Император!» и «Луарская армия!» Наполеон поблагодарил их за преданность, посетил обширные сооружения, возведенные за время его правления для защиты этого крупного порта, и вернулся на борт фрегата.