История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Получив известие об этих суровых ограничениях, изгнанники очень расстроились, ибо не ожидали ничего подобного. Когда Лоу пришел со вторым визитом, Наполеон принял его еще более холодно, чем прежде, и со всеми вопросами, связанными с исполнением его приказов, отослал к Бертрану. Гофмаршал горячо возражал против старых и новых ограничений и, осознав несгибаемость Лоу, заявил, что если тот будет настаивать на таких мерах, Наполеон перестанет выходить из дома, а если его здоровье пострадает от недостатка физических упражнений, в глазах всего мира виноват в этом будет новый губернатор. Эти угрозы не возымели на Лоу никакого воздействия; он предпочитал считать свое поведение вполне естественным и необходимым последствием распоряжений и полагал, что может рассчитывать на такой же дружелюбный прием в Лонгвуде, как и адмирал Кокберн.

Из Индии пришла флотилия; на борту находился губернатор лорд Мойра со своей женой и оба очень хотели встретиться с Наполеоном. Но поскольку последний заявил, что не позволит обращаться с собой как с пленником, чью тюрьму можно открывать и закрывать по желанию тюремщика, и не примет ни одного человека, не попросившего аудиенции через гофмаршала, лорд и леди Мойра не рискнули обратиться с такой просьбой. Однако их любопытство было очень велико, и, чтобы удовлетворить его, Лоу послал Бертрану приглашение на ужин, приложив к нему также и приглашение для Наполеона. В приглашении он писал, что если генерал Бонапарт не возражает, леди Мойра очень хотела бы быть ему представленной. Единственным недостатком всех этих действий было отсутствие такта у Хадсона Лоу, который даже не догадывался, какое оскорбление нанес прославленному пленнику.

Бертран был очень обижен подобным приглашением, равно как и Наполеон: его возмутила сама идея сделаться объектом любопытства, игрушкой, которую губернатор будет демонстрировать своим гостям. Но отказ, полученный от Бертрана, был не единственным упреком в адрес Лоу. Когда он снова появился в Лонгвуде, его встретили не только холодно, но и крайне сурово. «Я удивлен, – заявил Наполеон, – что вы осмелились послать мне приглашение, которое вернул вам маршал Бертран. Вы забыли, кто вы и кто я? Ни вам, ни вашему правительству не пристало отказывать мне в титуле, дарованном Францией и признанном в Европе, под которым меня будут знать потомки. Хотите ли вы и Англия этого или нет, но весь мир знает и всегда будет знать меня как императора Наполеона.

Меня мало волнует, какой титул вы мне присвоите. Но меня оскорбляет, что вы ждете, что я приду к вам в дом, дабы удовлетворить любопытство ваших гостей. Удача отвернулась от меня, но никто не сделает императора Наполеона объектом насмешек».

Сравнение между Хадсоном Лоу и адмиралом Кокберном было полностью в пользу последнего, который вскоре вернулся в Англию. Перед отъездом он пришел в Лонгвуд попрощаться с Бертраном и выразить сожаления по поводу дополнительных суровых мер в отношении Наполеона и разногласий между ним и новым губернатором, чьи намерения, по его словам, были не столь плохими, как могло показаться. Гофмаршал ответил на любезность адмирала и попросил его сообщить британскому народу о состоянии, до которого довели великого человека, доверившего англичанам свою судьбу; он предложил ему навестить Наполеона и еще раз извинился за инцидент, произошедший в день приезда Лоу. Но адмирал, столь же ранимый, сколь и великодушный, отказался от встречи с Наполеоном. Он попросил Бертрана попрощаться от его имени и заверил, что по возвращении в Англию не станет вести себя как враг. Адмирал и в самом деле испытывал большую симпатию к Наполеону и всегда говорил, что он был самым спокойным и самым здравомыслящим заключенным на Святой Елене, более всех других готовым прислушаться к голосу разума.