История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Губернатор вновь оказался в весьма щекотливом положении, ибо когда жители узнали, до каких крайностей довели узника в Лонгвуде, многие устыдились такого поведения своего правительства. Для того чтобы успокоить общественное мнение, Лоу велел везде говорить, что Наполеон купается в деньгах и способен оплатить все расходы, не прибегая к таким жалким уловкам. Из всего, что мы рассказывали раньше, понятно, насколько это не соответствовало действительности. Наполеон привез с собой 350 тысяч франков, а его друзья – около 200. Он не хотел лишать себя этой суммы, которую называл своим резервным фондом и которая позволяла делать пожертвования или платить за услуги. Не желая тратить эти деньги, которых в любом случае хватило бы ненадолго, или раскрывать вклад, отданный на хранение Лаффиту, он и был вынужден продавать столовое серебро. Маршан, который внимательно следил за всей домашней утварью, успел отправить запасы из Елисейского дворца в Рошфор, и их было достаточно, чтобы обеспечить потребности Наполеона, пока Хадсон Лоу и лорд Батхерст не прислушаются к голосу совести. Смущенный этим спором, Лоу объявил, что под свою ответственность увеличит назначенную Батхерстом сумму до 12 тысяч фунтов и пошлет в Англию за новыми инструкциями. Продажу столового серебра остановили.

Примерно в это же время на смену адмиралу Кокберну прибыл другой адмирал – не в качестве коменданта острова, а в качестве командира военно-морской базы. Это был сэр Палтни Малкольм, человек высоких принципов, чья доброта отражалась в дружелюбном выражении лица. Сразу по прибытии он явился к Наполеону с визитом вежливости, соблюдая все формы почтения в отношении августейшего пленника. Его спокойное достоинство и уважительное сочувствие сразу произвели впечатление на чувствительную натуру Наполеона и завоевали его расположение. Наполеон с самого начала отнесся к адмиралу с симпатией и свободно и тепло беседовал с ним. Сэр Палтни часто навещал его, и Наполеон распорядился, чтобы его всегда принимали без церемоний, поскольку придавал значения этикету только тогда, когда хотел произвести впечатление на своих стражников.

Едва адмирал Малкольм понял, что одним из главных неудобств для Наполеона является отсутствие защиты от солнца, он послал на свой корабль за большим и красивым шатром и приказал матросам поставить его рядом с жилищем пленников. Наполеона глубоко тронуло такое внимание, и он часто обедал или работал в шатре сэра Палтни. Желая облегчить судьбу изгнанников, этот джентльмен искренне полагал, что лучший выход – это помирить Наполеона и Хадсона Лоу и таким образом смягчить выполнение распоряжений лорда Батхерста, если не сами распоряжения. Он поговорил на эту тему с Наполеоном, признавая, что приказы лорда Батхерста вызывают множество возражений, но губернатор обязан их выполнять и поэтому невольно доставляет неудобства обитателям Лонгвуда. Затем адмирал предположил, что Лоу вовсе не плохой и не злонамеренный человек, просто разделяет страх не только британского, но и всех других правительств касательно того, что Наполеон может опять сбежать, как сбежал с Эльбы. Эта мысль явно затуманила его разум, и лучше простить его, встретиться с ним и поразить откровенным объяснением, тем самым добившись понимания и улучшив положение обитателей Лонгвуда.

«Вы ошибаетесь, – ответил Наполеон. – Я вижу человека по его внешности, и на лице сэра Хадсона Лоу лежит отпечаток злого сердца. Кроме того, я понимаю, какова цена попытки к бегству, но не собираюсь делать ничего подобного по двум причинам: во-первых, побег невозможен, а во-вторых, он не принесет никаких результатов. В мире не осталось для меня роли, мне нечего ждать, я проведу здесь остаток своей жизни, которая вряд ли будет долгой, занимаясь писанием заметок в назидание потомкам. Хотя мои враги могут потерять из-за меня разум, мне незачем лишаться своего; я не хочу вырываться из их мертвой хватки, я лишь хочу избавиться от оскорблений. Я прошу у ваших соотечественников только одного – позволить мне умереть без унижений. Я ничего не жду от еще одного разговора с сэром Хадсоном Лоу. Хотя я могу себя сдерживать, когда нужно, присутствие этого человека вызывает во мне отвращение, его лицо мне неприятно, при взгляде на него я озлобляюсь». Адмирал по-прежнему не сдавался и настаивал, чтобы Наполеон принял Лоу, который, в свою очередь, очень хотел этой встречи, искренне желая помириться. Наполеон поддался на уговоры, но согласился только при условии, что Палтни будет присутствовать при разговоре.