История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Убри, испуганный этим категорическим заявлением, поделился своими затруднениями с лордом Ярмутом, сказав, что у него есть инструкции спасти Австрию от неминуемого насилия и что он вынужден им следовать; что в нынешнем положении ничего не удастся выгадать с таким характером, как у Наполеона, ибо каждый день он совершает какие-нибудь новые действия, которые приходится затем принимать как данность, если хочешь избежать разрыва; что, если бы переговоры велись до апреля, Жозеф Бонапарт еще не был бы провозглашен королем Неаполя, а если бы договаривались до июня, Луи Бонапарт еще не стал бы королем Голландии; что, наконец, если бы договаривались до июля, Германская империя еще не распалась бы. Итак, Убри принял решение и 20 июля подписал, несмотря на настояния лорда Ярмута, мирный договор с Францией.

В открытых статьях оговаривались, как мы уже указали, уход из Германии, независимость республики Рагузы, целостность Турецкой империи. В тех же статьях обещалось содействие обеих договаривающихся держав в разрешении споров, возникших между Пруссией и Швецией; Франция открыто соглашалась принять содействие России в восстановлении мира с Англией. Всё это обеспечивало сохранение у России видимости влияния, которого она не хотела терять. Была вновь обещана независимость Семи Островам (Ионическим островам) и немедленное оставление залива Каттаро. В секретных статьях наследному принцу Неаполя предоставлялись Балеары, но с условием не принимать там англичан в военное время; обеспечивалась пенсия его матери и отцу; обещалось сохранение Шведской Померании за Швецией в соглашении, которое должно было стать предметом переговоров между Швецией и Пруссией.

Заключив договор, Убри тотчас отбыл в Санкт-Петербург, дабы получить ратификацию у своего правительства. Он считал свою задачу выполненной, ибо, если заключенный им мир и будет отвергнут его кабинетом, он, по крайней мере, на два с половиной месяца задержал экзекуцию, которая грозила Австрии. В этом отношении французы имели все основания говорить, что мир был подписан не вполне искренне.

Теперь Талейран сообщался только с лордом Ярму-том, позиция которого сильно ослабела, после того как Убри сдался. Французский министр сумел воспользоваться своим преимуществом и извлечь выгоду из договора с Россией, чтобы принудить лорда Ярмута предъявить его полномочия, что тот прежде отказывался сделать. Талейран заявил, что невозможно далее продолжать комедию с уполномоченным переговорщиком, который не хочет показать своих полномочий; что если он и далее будет откладывать их предъявление, французская сторона будет вынуждена считать, что их у него нет и его присутствие в Париже – лишь уловка, чтобы дождаться зимы и помешать Франции действовать либо против Англии, либо против других ее врагов. Врагов не назвали, но передвижения войск к Байонне внушали опасения, что в их числе может оказаться Португалия. Талейран добавил, что нужно незамедлительно принимать решение и либо покидать Париж, либо сообщать переговорам серьезный характер, ибо уже пробудили подозрения Пруссии, которая требует успокаивающего заверения насчет Ганновера. А поскольку Франция не желает терять союзника, то она готова предоставить требуемое заверение. Отменить его будет невозможно, и тогда либо война станет вечной, либо мир придется заключать без возвращения Ганновера. Да и новые отсрочки не доставят никакого выигрыша, потому что через два-три месяца придется, может быть, признать завоевание Португалии, как уже пришлось признать завоевание Неаполя.

Убежденный этими доводами, подписанием договора Убри, движимый стремлением к миру, а также весьма естественным желанием поставить свое имя под подобным договором, лорд Ярмут наконец предъявил свои полномочия. Это было первое преимущество, которого желал добиться Талейран, и он поспешил сделать его бесповоротным, попросив назначить французского полномочного представителя для открытых переговоров с лордом Ярмутом. Наполеон выбрал генерала Кларка, наделив его прямыми и явными полномочиями. Начиная с этой минуты 22 июля, переговоры были открыты официально.

Генерал Кларк и лорд Ярмут объяснились и оказались во всём согласны, кроме Сицилии. Лорду Ярмуту не дозволили уступать, особенно при таком незначительном возмещении, как Балеары. Наполеон хотел обеспечить Сицилию своему брату Жозефу по весьма значительным причинам. Пока королева Каролина остается в Палермо, положение Жозефа в Неаполе ослаблено; война будет вечной между этими двумя частями бывшего королевства Обеих Сицилий, возбужденная Калабрия всегда будет оставаться рядом, и, что еще более опасно, королева Каролина, запертая в Палермо и имея возможность удержаться на своем острове только при поддержке англичан, предоставит им его целиком. Следовательно, оставить Сицилию Бурбонам означает отдать ее англичанам – бесконечно досадное обстоятельство для всего Средиземноморья.

Лорд Ярмут, несмотря на желание заключить договор, не мог решиться принять такие условия. Но вскоре новое препятствие еще более сковало его добрую волю.