Читаем История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I полностью

Между тем беглецы генерала Тауенцина оповестили весь прусский лагерь. При звуке пушек князь Гогенлоэ вышел на Веймарскую дорогу, где стояла лагерем прусская пехота, всё еще не веря в генеральное сражение и жалуясь на то, что войска утомляют напрасными призывами к оружию. Быстро выйдя из заблуждения, он начал принимать необходимые меры. Зная, что французы перешли Заале в Заальфельде, он ожидал их появления между Йеной и Веймаром и выстроил армию вдоль дороги между этими городами. Поскольку предположение не оправдалось, следовало изменить диспозиции: он сделал это решительно и быстро. Большую часть прусской пехоты под командованием генерала Граверта он отправил на позиции, оставленные генералом Тауенцином. У Шнеке, которая формировала его правый фланг, он оставил саксонскую дивизию Низемейшеля с приказом защищать насмерть подъемы дороги на плато. В помощь ей он придал присоединившуюся бригаду Черрини, укрепленную четырьмя саксонскими батальонами. Позади центра князь поместил резерв из пяти батальонов под командованием генерала Дигерна, для поддержки Граверта. В некотором удалении от поля сражения он приказал собрать и снабдить боеприпасами остатки корпуса Тауенцина. Генералу Хольцендорфу на левом фланге он приказал по возможности выдвигаться вперед и атаковать правый фланг французов, в то время как он сам попытается остановить их с фронта. Рюхель также получил сообщение о происходящем с призывом ускорить марш. Наконец, сам князь Гогенлоэ выступил навстречу французам с кавалерией и конной артиллерией, дабы удержать их и прикрыть пехоту Граверта.


Прервавшийся бой возобновился с еще большим жаром около десяти часов утра. В то время как Сульт справа взбирался на высоты с дивизией Сент-Илера, Ланн в центре разворачивал дивизии Сюше и Газана, а Ожеро слева захватывал деревню Иссерштедт, Ней под покровом тумана привел три тысячи элитных бойцов и занял место между Ланном и Ожеро, перед деревней Фирценхейлиген, оказавшейся посередине поля сражения. Он прибыл в ту самую минуту, когда во главе прусской кавалерии появился князь Гогенлоэ. Внезапно очутившись перед неприятелем, Ней вступил в бой прежде, чем Наполеон дал приказ возобновить его. Поскольку конная артиллерия князя была уже расставлена, Ней бросил на нее в атаку 10-й егерский. Построившись в роще, полк вылетел из нее галопом, поднялся на фланг прусской артиллерии, под огнем всей неприятельской линии порубил саблями канониров и захватил семь орудий. Но атакованные всей массой прусских кирасиров, французы вынуждены были стремительно ретироваться. Тогда Ней бросил вперед 3-й гусарский. Этот полк сманеврировал так же, как 10-й: построился в роще, поднялся к флангу кирасиров, внезапно обрушился на них, разметал и заставил отступить. Однако двух полков легкой кавалерии было недостаточно для противостояния тридцати эскадронам драгун и кирасиров, и французским егерям и гусарам вскоре пришлось искать убежища за пехотой. Тогда Ней выставил вперед батальон гренадеров и батальон вольтижеров, поставил их в два каре и, лично войдя в одно из них, выступил против атак прусской кавалерии. Он подпускал неприятельских кирасиров на двадцать шагов к штыкам, приводя их в ужас видом неподвижной пехоты, сдерживающей огонь. Затем по его сигналу открывался огонь в упор и участок покрывался убитыми и ранеными. После нескольких атак оба каре оставались непоколебимы.

Наполеон на Ландграфенберге был весьма удивлен возобновлением огня без его приказа. Еще с большим удивлением он узнал, что Ней, который, как он полагал, находится сзади, ведет бой с пруссаками. Он был весьма недоволен, но, прибыв к Фирценхейлигену, увидел с высоты, как два небольших каре Нея обороняются против всей прусской кавалерии. Их героическое самообладание развеяло всё его недовольство. Наполеон послал Бертрана с двумя полками легкой кавалерии, единственными, оказавшиеся у него под рукой в отсутствие Мюрата, на помощь Нею и приказал Ланну выдвинуть вперед его пехоту.

Бесстрашный Ней в ожидании подмоги не падал духом. Вновь двинув в атаку четыре конных полка, он перевел 25-й легкий пехотный на левый фланг, дабы опереться на лес Иссерштедта, который пытался захватить, в свою очередь, Ожеро; он выдвинул гренадерский батальон к роще и бросил батальон вольтижеров на деревню Фирценхейлиген, чтобы завладеть ею. Ланн, в ту же минуту подоспевший на помощь, бросил на эту деревню 21-й легкий пехотный и во главе нескольких легких полков вышел прямо на прусскую пехоту генерала Граверта. Три небольших подразделения Нея жестоко пострадали, но Ланн, несмотря на повторные атаки кавалерии князя Гогенлоэ, попытался обойти пехоту Гравер-та справа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное