История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Нет в мире расположения более известного, даже для самых несведущих в географии людей, чем расположение Константинополя на берегах закрытого Мраморного моря, в которое можно проникнуть только через Дарданеллы или Босфор. Через пролив длиной двенадцать лье, походящий своей узостью и непрестанным течением на широкую реку, из Средиземного моря попадают в Мраморное, шириной двадцать лье и длиной тридцать, и тогда открывается вид на метрополию исламизма, бессмертный город, который при греках назывался Византией, при римлянах – Константинополем, а при турках – Стамбулом.

Пройдя через Дарданеллы и Мраморное море и обойдя мыс, на котором простирается Константинополь, попадают во второй пролив, еще более узкий и грозный, длиной только семь лье, берега которого настолько близки друг к другу, что любая эскадра без сомнения погибнет в нем, если он хорошо обороняется. Это пролив Босфор, ведущий в Черное море. Дарданеллы – это открытые для Англии врата Оттоманской империи, а Босфор – открытые для России. Но если русским мешает узость пролива, то англичанам мешает течение вод, непрестанно переливающихся из Черного моря в Средиземное.

Именно по этому проливу, который невозможно преодолеть без благоприятного южного ветра, англичане готовились пройти 19 февраля 1807 года. Эскадра адмирала Дакворта, командующего Луисом и Сиднеем Смитом, с семью кораблями, двумя фрегатами, несколькими корветами и бомбардирскими судами вступила колонной в пролив Дарданеллы. С помощью ветра она вскоре прошла первую часть пролива, которая достаточно широка, так что обладатели Мраморного моря никогда и не думали ее оборонять. Между Сестом и Абидосом пролив поворачивает на север и в этой своей части делается так узок, что там очень опасно оказаться под перекрестным огнем. Затем пролив снова поворачивает на восток. На входе и выходе в этот узкий отрезок стоят так называемые замки Дарданелл, построенные из древнего камня, оснащенные тяжелой и неманевренной артиллерией, изрыгающей огромные каменные ядра, которые накрывали проплывающие корабли продольным огнем и наводили некогда ужас на христианских мореходов.

Несмотря на усилия генерала Себастиани подвигнуть турок на оборону Дарданелл, английская эскадра не потерпела там большого урона. Ни одна мачта не пострадала, корабли отделались несколькими порванными парусами и шестью десятками убитых и раненых.

Утром 21 февраля эскадра появилась перед объятым ужасом Константинополем. Часть населения, дрожа от страха, просила уступить требованиям англичан, другая же, исполненная возмущения, разразилась яростными криками. Султан Селим хотел сопротивляться, но звучавшие непрерывно вопли и советы неверных министров поколебали это сердце, более благородное, нежели энергичное. Между тем к Селиму явился французский посланник и заставил султана и министров устыдиться мысли о сдаче эскадре, у которой не было ни одного солдата для высадки. Себастиани посоветовал сопротивляться, выиграть время, симулируя переговоры, отослать в Андрианополь женщин, двор и всех напуганных, прибегнуть к помощи энергичной части населения для установки батарей на Дворцовом мысе и, показав британскому флоту жерла своих пушек, начать переговоры.

Вдобавок притязания англичан были такого свойства, что только помогали советам генерала Себастиани своей жесткостью и высокомерием. Арбютнот, которому адмирал подчинялся во всём, что касалось политики, хотел обратиться к Порте с предварительным ультиматумом, требующим высылки французской миссии, немедленного объявления войны Франции, выдачи всего турецкого флота, наконец, оккупации англичанами и русскими фортов Босфора и Дарданелл. Уступить таким требованиям – значило отдать империю, ее флот и ключи от ее столицы на милость ее врагам на суше и на море. В ожидании ответа англичане встали на якорь у Принцевых островов, расположенных в некотором удалении от Константинополя.

К счастью, в эту минуту прибыл курьер с берегов Вислы, доставив от Наполеона новое письмо, исполненное пылких увещаний. Хотя эти увещания были не новы, они пришлись как нельзя кстати. Ободренное словами Наполеона и предложениями генерала Себастиани, сердце Селима исполнилось самых благородных чувств. Он созвал диван и улемов, сообщил им требования англичан, и было единогласно решено оказать английскому флоту сопротивление, следуя при этом ловким советам генерала Себастиани: выиграть время, затянув переговоры, и использовать его на возведение вокруг Константинополя грозных батарей.