История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

Если же, напротив, Наполеон продолжал бы удерживать Фердинанда VII, пока заключенный с ним договор не будет доставлен в Кадис и принят регентством, англичане и Кортесы могли отвергнуть договор, объявить его недействительным, поскольку принц находился в плену, и отложить утверждение до возвращения Фердинанда в Испанию. В результате последний дольше пробудет в заключении, но ни англичан, ни испанских либералов продление его плена ничуть не огорчило бы.

При альтернативе непризнания договора Фердинандом VII или теми, кто осуществлял власть в его отсутствие, надежнее всего было попросту отослать испанского монарха в его государство. При таком развитии событий оставался хотя бы шанс на его верность слову, до некоторой степени гарантированную крайней набожностью, в то время как при отправке договора без принца можно было быть почти уверенным, что договор отвергнут и англичане, и испанцы, поскольку и тем и другим не терпелось вторгнуться на юг Франции. Коленкур считал, что нужно рискнуть и довериться Фердинанду. Не без оснований не доверяя принцу, Наполеон прибег к половинчатому решению. По заключении договора с Фердинандом VII он решил тайно отправить договор в Испанию с надежным человеком, который постарается пробудить в поклонниках династии желание ее вернуть и будет

располагать для их убеждения еще одним аргументом — немедленным возвращением испанских крепостей.

Кроме того, англичане и испанцы были весьма недовольны друг другом, как нередко случается меж союзниками, ведущими совместные военные действия, и оставалась вероятность, что испанцы будут не против сказать англичанам, что больше в них не нуждаются. В таком случае последние не станут располагаться на французской границе, лишившись содействия испанских армий и надежной линии отступления через Пиренеи.

В соответствии с такими мнениями Наполеон и решил действовать в отношении Фердинанда VII. Он приказал Лафоре, долгое время служившему послом в Мадриде, отправиться под вымышленным именем в Балансе, тайно встретиться с испанскими принцами и предложить им следующие условия мира: взаимное оставление территорий, возвращение Фердинанда VII в Мадрид, возврат пленных и отступление англичан. Наполеон добавлял различные частные условия, делавшие ему честь и много значившие как для Испании, так и для Франции. Первое заключалось в обязательстве Фердинанда VII назначить Карлу IV пансион, выплату которого брал на себя Жозеф; второе — в полной амнистии испанцев, связавших себя с Францией; третье — в сохранении Испанией не только континентальной территории, ныне ей возвращаемой, но и колониальных территорий, ни одна из которых не будет уступлена Великобритании. В этих условиях не было ничего, от чего Фердинанд как сын, король и испанец мог бы отказаться. Оставалась последняя статья, объявить о которой было труднее, чем об остальных, но которую Фердинанд VII вполне мог принять, чтобы вновь обрести свободу: брак с дочерью Жозефа Бонапарта. Лафоре должен был проявить больше сдержанности на этот счет, но имел приказ высказать это пожелание после остальных, когда настанет время сказать всё. По заключении и подписании договора доверенное лицо, выбранное совместно с испанскими принцами, отправится в полной тайне доставить договор регентству, дабы не дать англичанам и вождям либеральной партии помешать ратификации. По получении

ратификации Фердинанд в сопровождении своего брата дона Карлоса и дяди дона Антонио покинет Францию, чтобы вновь взойти на испанский трон.

Лафоре пустился в путь, а Наполеон, не теряя времени, вызвал некогда близкого к Фердинанду VII герцога Сан-Карлоса из Лон-ле-Сонье, где тот проживал под надзором, принял его самым любезным образом, долго беседовал с ним, убедил и отправил в Балансе для оказания содействия Лафоре, столкнувшемуся с неожиданными трудностями.

Лафоре крайне удивил принца своим появлением. Находясь в плену вместе с братом и дядей уже около шести лет, Фердинанд жил почти в полном неведении о событиях в Европе. Однако из некоторых французских газет, которые ему позволяли читать, он знал, что Испанская война продолжается, его подданные обороняются и Европа тоже не покорилась, и имел достаточно ума, чтобы рассудить, что его дело проиграно не окончательно. Подозревали к тому же, что валансейский кюре, служивший мессу для принца и исповедовавший его, сообщал ему новости и, вероятно, дал знать о событиях 1812 и 1813 годов. Так что приезд Лафоре не должен был застать Фердинанда VII врасплох. Но невзгоды и плен чрезвычайно развили в принце присущие ему недоверчивость и скрытность. Всю работу своего ума он направлял на осмотрительность и поиск врагов, на молчание и бездействие, дабы не дать повода злокозненной воле, от которой зависел уже столько лет. Недоверчивость в нем дошла до того, что он остерегался даже самых верных своих служителей, даже тех, кто содержался в узах во Франции за его дело: был готов и их счесть тайными сообщниками Наполеона.