История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

В октябре 1926 года Пестковский покинул Мексику. Позднее он работал на руководящих постах в МОПР (Международная организация помощи борцам революции) и Коминтерне. В 1928 году под псевдонимом Вольский он написал книгу «История мексиканских революций». Во время гражданской войны в Испании Пестковский просился туда добровольцем, но в 1937 году был репрессирован (реабилитирован в 1955-м).

В. В. Маяковский в Мексике

В декабре 1926 года в Мехико появился новый советский полпред – популярная во всем мире первая женщина-посол Александра Коллонтай. Ранее она входила в высшее политическое руководство Советского Союза, а в Мексику ее перевели с должности полпреда в Норвегии. Это назначение было явным знаком того внимания, которое СССР уделяет отношениям с Мексикой.

Литвинов принял мексиканского посланника Вадильо 31 августа 1926 года и запросил агреман на Коллонтай. Мексиканский посланник плохо говорил по-французски и «лишь под самый конец понял», чего от него хочет собеседник. Тем не менее весть о назначении Коллонтай Вадильо воспринял позитивно: она-де европейский человек, и ей не чуждо «дипломатическое поведение». «Пестковский хотя и пользовался уважением президента, но вел себя с самого начала не безукоризненно, создав для Мексики затруднения».[593]

Перед отъездом Коллонтай принял Сталин и инструктировал в течение часа. Сталин считал, что Мексика еще очень далека от социалистической революции. Поэтому советскому полпреду не следует ни в коем случае выражать симпатий к коммунистам и вообще не надо вмешиваться во внутренние дела страны. Главное, считал Сталин, это содействие развитию дружеских отношений между двумя странами на почве совместной борьбы против засилья империализма США. «Вы как представитель Советского Союза не должны поддаваться ложным представлениям о нарастающей революции… Ваша задача как полпреда: укреплять дружеские отношения между СССР и Мек сикой, не поддаваться ни на какие соблазны революционных авантюр. Укреплять наше влияние, помочь развитию торговых и культурных связей».

Коллонтай, будучи прирожденным оратором и профессиональным революционером, восприняла такие указания с тяжелым сердцем и позднее писала в дневнике, что в Мексике предоставлялось огромное поле для революционной работы, но она была скована в своих действиях. Не удивительно, что ее постигла судьба Пестковского, с той лишь разницей, что Коллонтай выдержала в Мексике не более полугода.

США отказались дать Коллонтай тразитную визу (причем решение принял лично госсекретарь Келлог) и надавили на власти Кубы, которые не дали разрешения советскому послу сойти на берег во время стоянки корабля «Лафайет» в Гаване. Причем «карибский Муссолини», как называли кубинского диктатора Мачадо, мотивировал свой отказ тем, что по законам Кубы женщинам нельзя сходить с корабля без сопровождения мужчин.[594] Газета «Нью-Йорк Таймс» язвительно писала: «Неужели бы наше правительство рухнуло из-за того, что русская женщина купила бы билет от Нью-Йорка до мексиканской границы?»

Зато в Веракрусе 7 декабря 1926 года Коллонтай приветствовала огромная толпа с красными флагами и возгласами: «Да здравствует Союз!»[595] Звучал «Интернационал». Прямо у трапа посла встречал губернатор Веракруса генерал Эриберто Хара, который в порядке любезности оплатил пребывание советского полпреда в гостинице. Коллонтай так описывала встречу: «Спускаемся на берег. Что это за толпа выстроилась, будто в ожидании митинга? Кто это? – спрашиваю я, с интуитивным опасением, не меня ли встречают? Это местные рабочие пришли приветствовать посла из Советской страны – объясняют мне». Надо отметить, что Коллонтай еще в пути дала телеграмму и. о. полпреда Хайкису, чтобы он удержал компартию от «демонстративных встреч».