История Наташи

Однажды мэтр упрекнул меня, что я выгляжу, как подёнщица, меняя два своих затрапезных платья — тёмных и из грубого сукна. Мне стало стыдно и я, приглядевшись к тому, что носят горожанки моего уровня, решила несколько расширить свой гардероб. Аппетит приходит во время еды, не так ли? Вот и я, сначала хотела заказать у портного пару-тройку платьев, а у белошвеек несколько комплектов простого нижнего белья, но потом разошлась. По итогу оказалось, что белошвейку я заставила укоротить панталоны до размера шортиков, а громоздкое бюстье перекроить, хотя бы, до состояния широкого лифчика, нижние же рубашки заполучили кружево во все возможные места. Я питала к ним особенную приязнь — они напоминали мне о маме, которая не изменяла комбинациям до конца своих дней.

Местная мода на платья мне, в принципе, нравилась, к тому же здесь нет запрета на ношение женщинами брюк, но простолюдинки их не носят — неприлично. Но я решила, что юбка-брюки — это то что надо для столичной деловой женщины, в чём была поддержана мастером. В благодарность за поддержку, я подарила ему идею кокеток, которые хороши и на женской, и на мужской одежде, за что меня торжественно представили лучшему обувщику столицы. Обувь — это слабость любой женщины и я не поскупилась на заказ всего, до чего могли дотянуться мои очумелые ручки. В порыве вдохновения, я предложила мастеру идею зауженных каблучков для туфель, убедив, сделать их выше принятых (тут каблуки носят не больше двух сантиметров). Надеюсь, что другие заказчицы оценят изящество и стройность ножки в такой обуви.

Так что мой набор одежды из хороших тканей вызвал ажиотаж не только у соседок, но и у богатых посетительниц. А по поводу обуви, подумайте только! Мне задавали вопросы даже первые столичные модницы. Ещё я совершила грех — внесла в местный быт понятие корсета. Нет, речь не идёт о тех пыточных инструментах, которыми гробили своё здоровье поколения землянок. Я предложила лайт-вариант — он надевается на платье, шьётся из плотной ткани или кожи, не имеет никаких твёрдых вставок, начинается под грудью и заканчивается либо на талии, либо чуть ниже и соответственно шнуруется. Такая штука крайне удобна, если в обиходе только натуральные ткани, которые способны и подсаживаться после стирки, и обвисать, и мяться. Доходило до смешного — одна моя подавальщица узрела, что в жару, под летнее открытое платье, я не надеваю бюстье — всю нужную поддержку мне обеспечивает корсет. Эта дурочка, на следующий же день нарядилась также и видимо, наврала мужу про мои новые требования к одежде персонала. А ещё через день в кафе ворвался её супруг с воплями о том, что его крошку заставляют неприлично одеваться, угрожая увольнением. Потом, конечно разобрались, но повеселились мы с мэтром изрядно.

Казалось, что моя жизнь вошла в ровную и удобную колею, но меня начала преследовать какая-то внутренняя тоска. И всё, вроде бы хорошо — всё работает, бизнес идет ровно, доходы прибавляются, но меня ничего не радовало, и я не могла понять причину. Ответ мне подсказал мэтр Фарн. Однажды, после закрытия заведения, когда работники уже ушли, а я, заперев двери, поднялась к себе наверх, и приняв ванну, бездумно сидела у большого трюмо, расчёсывая волосы, мэтр деликатно просочился сквозь дверь.

— Наталия, я давно хочу с тобой поговорить, — начал он.

— Да, мэтр, слушаю Вас.

— Мне кажется, что с тобой, в последнее время, что-то происходит — ты стала отстранённой и задумчивой и как-то очень равнодушно наблюдаешь даже за собственным промыслом.

Я вздохнула:

— Вы правы. Я не знаю, что со мной происходит, но меня будто что-то гложет.

— Девочка, может ты влюбилась?

Я откровенно заржала:

— Нет, мэтр, мне это не грозит.

— Почему? Ты так молода и красива… Самое время.

— Мэтр, Вы помните, при нашем знакомстве я Вам рассказывала, как попала в этот мир?

— Да, конечно, помню.

— Я тогда не уточнила одну деталь — когда я попала сюда мне было сорок лет, а сейчас я выгляжу едва ли на двадцать. Но внутри мне по прежнему сорок, и я уже пережила и потерю родного человека, и несчастную любовь, и предательство, и горечь расставания, и одиночество.

— Расскажи. Тебе будет легче понять, что с тобой происходит.