История Наташи

— Да нечего особо рассказывать, мэтр, банальная история для моего мира. Мне было двадцать четыре, когда я встретила ЕГО! Он казался мне лучшим на свете, самым деликатным и понимающим, и я в первый раз в своей жизни влюбилась. Он был старше меня и женат. Он говорил мне, что жена больна, что ребёнок мал, и он не может оставить их, хотя любит меня всем сердцем. Мы встречались пару-тройку раз в декаду, и каждый раз я ждала этих встреч, как Талан ждёт восхода Ангрин. Я жила только им и не замечала ничего вокруг. Моя мама сначала пыталась образумить меня, а потом просто махнула рукой и только грустно вздыхала, когда ко мне забегали подружки со своими подрастающими детьми. Я тоже хотела родить ребёнка от любимого, но он не позволил — сказал, что у нас всё будет после, когда уйдёт в мир иной его тяжелобольная супруга. Ведь её кончина может наступить буквально в следующем круге — лекари не дают никаких гарантий. А потом случилась беда — неожиданно умерла моя мама, и мне было так плохо, мне так нужна была его поддержка, что я решилась нарушить, установленные им правила. Я поехала к его дому, желая встретить его и поговорить хотя бы несколько минут. Я помню всё так ясно, будто это было вчера. Я долго ждала. Наконец, когда Солнце стало прятаться за крыши домов, подъехал он со своей семьёй. Он не заметил меня. А я смотрела на красивую, весёлую, беременную и совершенно здоровую женщину — его жену, которая шла мимо меня к себе домой, с мужем и сыном, и смеясь спрашивала своих мужчин, как они хотят назвать девочку, которая скоро родится. Десять лет, мэтр, я жила во лжи и предательстве десять лет. Мама всё видела, всё понимала, и это я ускорила её уход, это я надорвала ей сердце своей глупостью.

Мэтр сочувственно покачал головой:

— Дела любовные… Я мало что знаю об этом, но могу с уверенностью сказать тебе, что и в этом мире есть и ложь, и предательство — разумные существа везде одинаковы. А вот по поводу твоей болезни и последующего преображения у меня появились кое-какие идеи. Видишь ли, Наталия, по моему мнению, такое понятие как "время" в разных мирах примерно одинаково, не в том смысле, что оно везде одно и тоже, нет. А в том, что обозначает оно одно и тоже — изменение природы, предметов, живых существ.

Я внимательно слушала мэтра:

— Кажется я понимаю о чём Вы говорите.

Он вдохновенно взмахнул своей призрачной рукой и продолжил:

— Когда ты попала в наш мир, он считал тебя, как все миры считывают то чуждое, что иногда попадает к ним. Это просто предосторожность с их стороны — вредное следует уничтожить, нейтральное или полезное оставить.

Я радостно закивала:

— Организм человека поступает также — учёные в моем мире назвали такую способность тела "иммунитет".

— Вот именно! Тело поступает так же. Так вот, этот мир соотнёс твоё фактическое время с состоянием организма и нашёл несоответствие. Здесь, в Талане, сорок лет это конец человеческой юности, поэтому мир очень жёстко исправил, то что ему казалось неправильным. И если уж ты осталась жива после такого исправления, он стал воспринимать тебя своей частью.

— Поразительно! Но, мэтр, сколько же здесь живут люди?

— Увы! По сравнению с другими расами, срок человеческой жизни невелик — люди без магии живут в пределах ста семидесяти лет, маги на сто — сто пятьдесят больше. Дольше всех живут эльфы — полтысячи лет это для них норма. Остальные расы — от двухсот пятидесяти до трёхсот с лишним. Наш мир добр к своим детям. Смотри, если срок человеческой жизни взять за десять линейных единиц, то детство и старость будут занимать, примерно, по одной единице с начала и с конца. Ещё одну единицу занимает юность — это тот возраст, который ты сейчас заканчиваешь. Остальное время — это молодость и зрелость почти в равных долях.

— Значит мир просто исправил то, что ему казалось неправильным. Это меня, конечно, радует, но совсем не объясняет моего состояния.

— Смею предположить, что сейчас твоё тело и разум разобщены. Твой разум и опыт старше тела, которому в этом возрасте свойственны всякие безумства и порывы. Понимаешь, о чём я говорю?

— Кажется понимаю. В моём теле сейчас бушуют юные гормоны — это телесные вещества, которые изменяются с возрастом. А мой разум давно пережил все эти бурления и не понимает, что творится с телом.

— Вот именно! Но сейчас, когда твой разум знает, что происходит, опыт должен подсказать выход, — маг улыбнулся.

— А как же душа, мэтр? Она же тоже старше тела.

— О, души всех разумных гораздо старше их тел и разума и в тоже время — гораздо моложе. Душа всегда юна и прекрасна. Не беспокойся за неё. Если богам будет угодно, ты встретишь того, кого полюбит твоя душа. И произойдёт это совершенно вне зависимости от разума и твоего печального опыта. Главное, вовремя это понять.