История России в современной зарубежной науке, часть 3

Начало «холодной войны», которая фактически была неизбежной, учитывая остроту геополитических противоречий и идеологические различия между двумя сверхдержавами, ознаменовалось вспышкой советского шовинизма, когда были запрещены браки с иностранцами, а «низкопоклонство перед Западом» стало считаться преступлением. В то же время вновь начала культивироваться западная массовая культура, что особенно было заметно в области кинематографа. Эта двойственность сохранялась и позднее, отмечает С. Ловелл. Как известно, на ХХ съезде Хрущёв провозгласил политику мирного сосуществования с Западом, активно встречался с лидерами мировых держав, однако была воздвигнута Берлинская стена, а затем Карибский кризис поставил мир на грань атомной войны (с. 130–131). Тем не менее расширялись контакты с иностранцами, был подписан ряд соглашений о культурном и научном обмене, открывались международные выставки, начал развиваться туризм.

Возможно, одним из самых важных последствий распространения западного влияния, пишет С. Ловелл, стало его воздействие на формирование мировоззрения политиков, которые пришли к власти в 1980-е годы, – Горбачёва, А.Н. Яковлева и др.

Подводя итоги, автор подчеркивает, что хотя к моменту окончания «холодной войны» Советский Союз и представлял собой разрушавшуюся политико-экономическую систему, которая не могла выдержать соревнования с либеральным капитализмом, достижения советского государства неоспоримы. СССР проложил новый путь исторического развития, превратившись из отсталой страны в современную державу. В 1941–1945 гг. Советский Союз ценой огромных потерь спас мир от фашизма. При этом Запад всегда оставался для СССР ключевой точкой отсчета: в качестве источника страхов, а иногда и в качестве примера. Вопрос о том, была ли Советская Россия «западной» или «восточной», автор считает бессмысленным. Точно так же бессмысленно, утверждает он, говорить о «провале» СССР: сложные общества и цивилизации не поддаются однозначным определениям. «Несомненно одно: мы не имеем ни малейшего шанса понять ХХ век – и началоXXI – без того, чтобы отдать должное советскому вкладу в мировую историю», – заключает С. Ловелл (с. 142).

О.В. Большакова

Бандиты и партизаны: Антоновское восстание в период Гражданской войны в России

(Реферат)

Лэндис Э.

Landis E.C

Bandits and partisans: The Antonov movement in the Russian civil war. – Pittsburgh: Univ. of Pittsburgh press, 2008. – XVIII, 381 p

В книге Э. Лэндиса, состоящей из девяти глав, освещается история выступления крестьянства Тамбовской губернии против советской власти в 1920–1921 гг., известного в историографии как «антоновщина», которое автор считает одним из самых значительных и символических событий Гражданской войны в России, не оставившим, однако, почти никаких следов в памяти народа. Особо подчеркивается в книге та роль, которую сыграло восстание Антонова в определении дальнейшей политики большевиков в отношении крестьянства, что, прежде всего, проявилось в отмене продразверстки и введении нэпа. В монографии, основанной на источниках из центральных и местных архивов, исследуется роль всех участников конфликта с особым вниманием к следующим вопросам: источники и сущность враждебного отношения крестьян к политике большевиков; организационная структура антибольшевистской партизанской армии и ее попытки сформировать движение; реакция партийцев и чиновников разных уровней на «бандитскую» угрозу.

Лэндис подробно рассматривает предысторию восстания, которое ни в коем случае не было спонтанным. Он показывает, как Гражданская война и политика военного коммунизма повлияли на изменение отношения крестьянства к власти большевиков, на ментальность, уровень жизни широких крестьянских масс в Тамбовской губернии. Крайне жесткие требования по мобилизации в Красную армию и выполнению «норм» продразверстки все более отчуждали крестьян от партии большевиков, которая только на словах защищала их интересы, но никогда не понимала их. Прослеживая историю организации институтов новой власти в Тамбовской губернии, автор характеризует комбеды как искусственную силу, которую большевики создали для того, чтобы перенести акцент «классовой войны» в деревне, разворачивавшейся сначала между крестьянами и бывшими помещиками, в гущу крестьянства (с. 10–11). Однако комбеды не имели никакой реальной опоры в деревне. Недовольство крестьян политикой военного коммунизма накапливалось не только по мере усиления давления на них местных властей, но и по мере того, как росло ощущение, что к 1920 г. за продотрядами и комбедами уже не было серьезной военной силы.