История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Отрывокъ этой поэмы отличается необыкновенными красотами: описаніе похоронъ горца поразительно своей простой красотой; суровый образъ старика-Галуба отличается цльностью и полнотой.

Идея поэмы.

Идея поэмы — великое культурное значеніе христіанства, свидтельствуетъ о томъ интерес, съ которымъ Пушкинъ относился къ исторіи христіанской религіи. О великомъ цивилизующемъ ея значеніи въ начал ХІХ-го столтія говорилось немало и на запад (Шатобріанъ "Le g^enie de christianisme", Ламеннэ, Шеллингъ), и y насъ (напр., Чаадаевъ).[71]

"Мдный всадникъ".

Въ поэм "Мдный Всадникъ", какъ въ "Полтав", опять ставится вопросъ о томъ, что выше — счастье личное, или благо государственное. Опять въ лиц Петра представленъ великій дятель, служившій только благу родины. Для его вщаго взора, провидящаго будущее, ясна была необходимость "въ Европу прорубить окно" и, "ставъ ногою твердою y моря", создать Петербургъ, колыбель новой исторической жизни. Великое дло Петра потребовало много жертвъ y совремевниковъ. Большинство этихъ жертвъ было неизбжно и необходимо, такъ какъ безъ нихъ никогда не можетъ обойтись ни одно великое событіе. Но и тогда, когда событіе еще только совершалось, и тогда, когда уже развертывались вс великіе положительные результаты его — могли обнаруживаться, рядомъ съ нимъ, такія отрицательныя частности этого событія, отъ которыхъ попутно страдали отдльныя личности. Эти страданія могли быть и безполезны для общаго блага! Но передъ необъятнымъ благомъ всего народа, въ глазахъ историка, мало цны имютъ эти случайныя несчастья, даже гибель отдльныхъ личностей. Это жестоко, но это неизбжно. Весь трагизмъ этой суровой безсмысленной необходимости прочувствованъ Пушкинымъ и выраженъ имъ въ его поэм: "Мдный всадникъ".

Евгеній — жертва исторической необходимости.

Мазепа въ "Полтав" является эгоистомъ, приносящимъ все въ жертву своимъ суетнымъ желаніямъ, — онъ и погибаетъ вслдствіе этого. Герой поэмы "Мдный Всадникъ", мечтающій только о личномъ благополучіи, не насилуетъ ничьей жизни, не вторгается въ исторію, — онъ только дрожитъ надъ своимъ маленькимъ счастьемъ. Но судьб было угодно погубить это счастье, — и онъ погибъ, какъ случайная жертва великаго дла Петра, — погибъ отъ наводненія, которымъ особенно подверженъ Петербургъ вслдствіе своего неудачнаго географическаго положенія. Передъ нами одна изъ «безсмысленностей» исторіи, одна изъ тхъ ненужныхъ, безполезныхъ капель крови, которыхъ много разбрызгано по пути ея медленнаго величаваго шествія. Неумолимая и желзная, она идетъ впередъ, незная состраданія, не считая своихъ жертвъ. И каждая такая жертва, особенно ненужная и безполезная, внушаетъ къ себ только безмрную жалость. Пушкинъ прочувствовалъ это и написалъ глубоко-трогательную исторію одной такой жертвы: наводненіе разбиваетъ мечты Евгенія, — его возлюбленная погибаетъ, и онъ сходитъ съ ума.

Но Пушкинъ не ограничился этимъ: онъ къ этой грустной исторіи прибавилъ еще одну черту: жертва не сразу подчиняется судьб,- она ропщетъ: во имя своихъ личныхъ, эгоистическхъ чувствъ, Евгеній дерзаетъ святотатственно порицать того Петра, который былъ, въ его глазахъ, главнымъ виновникомъ его несчастья. И этотъ жалкій вызовъ сумасшедшаго Евгенія, брошенный гиганту на бронзовомъ кон, лишаетъ несчастнаго значительной доли нашего сочувствія: безропотное страданіе внушаетъ къ себ неизмримо больше сочувствія. И жалкій муравей, возставшій противъ исполина, жестоко наказанъ, — всадникъ, съ разгнваннымъ ликомъ, на бронзовомъ кон, преслдуетъ его по пятамъ…

Евгеній — представитель захудалаго дворянства.

Любопытно что Пушкинъ усложнилъ образъ Евгенія еще нсколькими чертами: передъ нами не только человкъ, потерявшій "по вин Петра" свое личное счастье, — онъ, кром того, принципіальный врагъ Петра за то, что тотъ унизилъ своими реформами русское дворянство. Евгеній, по происхожденію, принадлежалъ къ захудалой дворянской фамиліи, считавшей въ прошломъ въ своихъ рядахъ немало славныхъ именъ. Петръ своею "табелью о рангахъ" далъ дорогу "новымъ людямъ", и привилегіи происхождевія потеряли свою цну. Въ любопытномъ отрывк: "Родословная моего героя", относящемся къ поэм, Пушкинъ прямо выражаетъ сожалніе по поводу постепеннаго паденія русской родовой, но обднвшей аристократіи. Самъ Пушкинъ принадлежалъ къ ней, самъ гордился своей генеалогіей, и тяготился униженнымъ состояніемъ своего рода. Отсюда, изъ этихъ настроеній, вышли нкоторыя произведенія его, въ которыхъ онъ высмиваетъ "высшій свтъ", въ значительной своей части состоящій изъ "новыхъ людей", выдвивувшихся только въ XVIII-омъ вк.

Евгеній — славянофилъ.