История социологической мысли. Том 2

Представляется, что прежде всего эти черты мысли Мида определили ее привлекательность для многих американских социологов после публикации его трудов. Особенно это касается поколения учеников Блумера, начавших научную деятельность в 1950‐е гг., то есть в период экспансии функционализма: Ансельма Страусса, Ирвинга Гофмана, Грегори Стоуна и многих других. Отдельный вопрос составляет популярность Мида среди современных представителей феноменологической социологии, поскольку она связана с иным прочтением философии Мида. Начало ему положил Морис Натансон в The Social Dynamics of George H. Mead

[271], усматривая – очевидно, несправедливо – в эволюции взглядов Мида постепенный отход от прагматизма.

Концепция Мида была, по сути, попыткой выстроить мост между наследием эволюционизма Дарвина и новейшими тенденциями в гуманитарной науке, которые в своем стремлении к преодолению слабостей натуралистического мировоззрения часто проявляли пренебрежение к достижениям естественных наук в области объяснения человеческой жизни. Мостом такого рода был, без сомнения, весь прагматизм. Мид пытался адаптировать его к потребностям социальной психологии, перед которой ставил важную задачу полной философской реконструкции. Попытка Мида, однако, удалась лишь частично, а именно в той ее части, в какой она касалась гипотетического определения путей и факторов эволюции человека как социального животного. Натурализм Мида терпел крах всякий раз, когда он пытался прояснить вопросы функционирования человеческой самости. Дискуссия здесь шла в категориях значений, целей, эмпатии (хотя Мид не использовал этого слова) и т. д., то есть на уже знакомой нам почве антинатуралистической гуманитарной науки. То, что Мид – вместе с другими прагматистами – придал понятию значения особый смысл, не меняет сути дела. Рассуждения о значениях требовали сосредоточиться на мире внутренних переживаний индивида и отказаться от позиции внешнего наблюдателя, на принятии которой настаивал бихевиоризм. Признание этих переживаний частью социального действия спасало теоретическую цельность этой концепции, но не решало практическую проблему наблюдения за ними, тем более что в ходе эволюции, как мы видели, социальные действия начали происходить внутри индивида и именно этот вид действий приобретал все большее значение.

Как бы то ни было, в случае Мида мы имеем дело с такой гуманистической социологией, которая не хочет быть антинатуралистической, или же с таким натурализмом, для которого основной проблемой является особый характер человеческого мира и его отличие от остального животного мира.

7. Общие черты социального прагматизма

Отмечая некоторое сходство между рассматриваемыми в этом разделе авторами, мы старались не говорить о них как о представителях одной теоретической позиции. Они, несомненно, представляли разные интересы, разные стили научной работы, разные принципы и разные терминологии. Не вызывает, однако, сомнений, что социальные теории Дьюи, Кули, Томаса и Мида могут быть отнесены к одной категории.

Историческое значение этих авторов заключалось прежде всего в том, что они подняли – в оппозиции как к социологизму, так и к психологизму – новую проблематику, а именно проблематику самости или социальной личности. Как пишет Алвин Босков[272], социология «старых учителей» обходилась без понятия личности, концентрируя внимание на социальной структуре и социальном процессе как таковом. Она оперировала, конечно (и в избытке), психологическими «объяснениями», а психологизм конца XIX века даже выдвинул их на первый план. Эти психологические «объяснения» заключались, однако, как правило, в приписывании индивидам или группам тех или иных психических свойств и последующем объяснении с их помощью явлений коллективной жизни. Речь шла об обнаружении остающейся неизменной сути «человеческой природы» индивидов. Несмотря на развитие психологии, этот образ мысли напоминал философию Гоббса. Тем не менее мыслители, сознающие изменчивость человеческой природы, подчеркивали роль социального влияния и защищали тезис, что индивид обязан всеми своими психическими чертами влиянию социальной среды или же широко понятого воспитания. По их мнению, человеческий индивид такой, потому что так его формирует общество.