История социологической мысли. Том 2

Периодом расцвета американских исследований местных сообществ были межвоенные годы. Уже в тридцатые годы все чаще появлялись критики, ставившие под сомнение, с одной стороны, уверенность в ключевом значении community, с другой стороны, принятые в этих исследованиях теоретические положения и применяемые в них методы[290]. Но мы не будем здесь заниматься этими критиками.

Метод

По мнению некоторых авторов, для исследований локальных сообществ наиболее характерным был не столько объект, сколько метод, который мог бы, в сущности, служить познанию многих различных социальных процессов – урбанизации, индустриализации, стратификации, дезориентации и т. д.[291] Местное сообщество трактовали как своего рода лабораторию, в которой можно исследовать почти все. Для этого требовалось, конечно же, предположить, что оно представляет собой как бы микрокосмос

, а происходящие в нем явления и процессы имеют более или менее универсальный характер. Предположение это, озвучиваемое чаще всего в виде тезиса, что местное сообщество «‹…› представляет собой целостный образ жизни, а также систему учреждений, которые делают его возможным»[292], является ключевым для оговариваемой здесь социологической традиции. Хотя по мере ослабления локальной замкнутости и роста зависимости местного сообщества от политической, общественной, экономической и культурной систем общеамериканского масштаба все легче было подвергать его сомнению, тем не менее данный тезис сыграл в свое время огромную роль, и в смягченной версии его отстаивают и сегодня. Он установил для исследователей местных сообществ оригинальную перспективу и исследовательский метод.

Аренсберг и Кимбалл кратко излагают содержание данного метода следующим образом: «‹…› тремя основными проблемами реализации исследовательского проекта в сфере исследований местных сообществ являются sui generis ‹…› Первая – это построение модели целого ‹…› из фактов, собранных при помощи как можно более широкой сетки. Второй является сравнение – в любом случае

implicite – этого целого с другими подобными целыми. Третья проблема – приспособление каждой отдельной проблемы или исследуемых объектов (например, расовые отношения, аккультурация, индустриализация, урбанизация, индивидуальность, состояние здоровья населения и т. д.) к соответствующей нише в пределах модели». Те же самые авторы подчеркивают, что исследования местных сообществ имеют по своей природе «многофакторный» характер, то есть исследователь «‹…› должен трактовать данный коллектив, членов местного сообщества, как людей целостных, должен заниматься всеми аспектами их жизни»[293].

Принятие такой точки зрения и такой исследовательской стратегии должно было означать приближение к образцу антропологической монографии. По мнению Стюарда, вся обсуждаемая здесь отрасль представляла собой применение «‹…› культурного или этнографического метода к современному сообществу»[294]

. К антропологическому образцу обращались во многих случаях очень осознанно. Парк призывал использовать в исследованиях современного общества примеры Боаса и Лоуи[295]. Линды подготавливали свой Middletown как антропологическую монографию и обращались непосредственно к Уисслеру и Риверсу. Уорнер – ученик Рэдклиффа-Брауна – был по образованию антропологом и к работе над Yankee City приступил после исследований австралийских туземцев с уверенностью, что продолжает то же самое научное начинание. Антропологом был также Карл Уизерс, то есть человек, скрывшийся под псевдонимом Джеймс Уэст, автор Plainville, USA. В пограничной зоне социологии и социальной антропологии находились работы Роберта Редфилда, которые были попытками перекинуть теоретический мост между исследованиями Чикагской школы урбанизации и урбанизма и этнологическими исследованиями первобытных и крестьянских сообществ.