История социологической мысли. Том 2

Открытие города как объекта научных исследований или тем более значительного социального явления не было, разумеется, заслугой чикагских социологов. Не обращаясь слишком далеко в прошлое, можно указать по крайней мере на четыре традиции, к которым они могли обратиться: (а) рефлексии таких мыслителей, как Освальд Шпенглер или Георг Зиммель, трактат которого Большие города и духовная жизнь (

Die Grosstädte und das Geistesleben, 1903) был им хорошо известен; (б) демографические и исторические исследования; (в)

обличительная публицистика вроде The Shame of the Cities[311] (1904) очень ценимого Парком Линкольна Стеффенса;

(г) многочисленные социальные обследования, проводимые как в Европе, так и в Соединенных Штатах (в частности, в Чикаго). Однако самым важным источником вдохновения была, несомненно, действительность урбанизующейся лавинообразными темпами Америки.

Характерным является тот факт, что относительно много чикагских социологов имело в прошлом тот или иной практический опыт. В любом случае они знали факты достаточно хорошо, чтобы не удовлетворяться общими синтезами европейских мыслителей, которые были явно неадекватны в американских условиях (неотъемлемой частью американской социологии города должны были стать, например, проблемы иммиграции и этнических отношений). Тем не менее чикагские социологи были достаточно сильны в теории, чтобы понять ограниченную ценность поверхностной и исключительно в практических целях собираемой информации. Более ранние исследователи города стремились прежде всего к разоблачению зла и указанию на потребность в начале реформаторской деятельности, а не к познанию целостности городской жизни. Они многое сделали для указания на типичную для большого города дезорганизацию, зато мало для понимания его организации и происходящей несмотря ни на что реорганизации. Чикагская школа стремилась к получению знаний о городе, которые были бы наиболее тесно связаны с эмпирией (а косвенно и практикой), но одновременно полностью отвечали бы общим стандартам научной работы.

В учебнике полевых исследований, являющемся своего рода кодификацией практики этой школы, читаем, что «социологическое» исследование отличается от «социального» обследования, потому что старается открыть то, «‹…› как функционирует человеческое сообщество», а не только выявить патологические явления и указать на средства их устранения. Sociological survey[312]

стремится к познанию «социальных законов», social survey[313] – только к достижению безотлагательной практической цели. Практика интересует только конкретная ситуация, социолог же «‹…› выбирает для исследования конкретные сообщества, но интересует его сравнение многих сообществ, а также скорее выделение социальных моделей и процессов для дальнейшего исследования, чем познание какого-то одного сообщества как такового»[314].

Чикагским социологам удалось создать и довольно последовательно реализовать программу научных исследований города (привлекая, впрочем, также представителей других дисциплин), которая позволяла ожидать действительного накопления знаний. Существование такой программы создало в американской социологии новую ситуацию, потому что с этого момента все исследования человеческого поведения в условиях большого города должны были так или иначе соотноситься с «парадигмой», созданной Чикагской школой[315].

Теория и эмпирические исследования Чикагской школы