История царствования императора Александра I и России в его время. т.6

непреложным доказательством того, что ученіе, обличенное вредным и опасным, действительно таково и в университете допущено было"; а в заключеніе сделан следующій вывод: ..Из всего виденнаго и слышаннаго мною я удостоверился, что самый опасный дух партій существует в университете между некоторыми членами, и что. при их расположеніи, правительство на каждом шагу встречать будет противодействія. если не явныя, то тайныя, который всегда полагать будут препоны всякому наилучшему намеренію" (¹⁵).

Главное правленіе училищ, не смотря на голоса, поданные в защиту обвиненных профессоров, признало ученіе Германа, усвоенное и Арсеньевым, и Раупаха опасным для государственнаго благосостоянія и постановило: Германа и Раупаха удалить из университета, запретив им преподаваніе по министерству просвещенія вообще; книги Германа и Арсеньева, по предмету статистики, и Галича, Исторію философских систем, совершенно запретить в употребленіи по всему ведомству министерства народнаго просвещенія. А как обвиненные профессоры требуют, чтоб им даны были средства к формальному оправданію. то предоставить разсмотреніе их дела судебному месту уголовным порядком. Замечательно, что Магницкій, котораго отнюдь нельзя заподозрить в излишней гуманности, подал мненіе против отданія профессоров под суд, полагая, что и подсудимые, и общество, назовут людей, подвергающих бездоказательно обвиненных уголовной ответственности, не судьями, а палачами; тем не менее однакоже он предложил выслать Германа и Раупаха за границу, и по долгу, налагаемому Священным Союзом (?), предостеречь от этих опасных людей союзныя державы (¹⁶). Другой член правленія

училищ, граф Лаваль заявил о необходимости вывести вовсе из употребленія излишвія науки, введенный в новейшее время в университеты, без всякой нужды и к явному вреду частному и общественному (¹⁷).

Министр духовных дел и народнаго просвещенія, князь А. Н. Голицын, получив мненіе главнаго правленія училищ, по делу о петербургских профессорах, представил в комитет министров все дело, с еобственным заключеніем, в котором, возставая против „систем отверженія истин св. писанія, всегда соединяемых с покушеніем ниспровергать и законныя власти, сих ужасных систем, заразивших головы новейших ученых и имевших последствіем отпаденіе от веры христовой и революціонныя бедствія, которыя потрясли многія государства, пролили потоки крови и ныне еще не перестают нарушать спокойствіе Европы", министр считал необходимым положить такому вредному духу ученія скорыя и твердыя преграды. По его мненію: „от образа решенія этого дела зависла возможность остановить распространеніе пагубнаго ученія не только в петербургском университет и округе, но и в прочих». И по тому он полагал: Германа и Раупаха выслать из Россіи, дав им некоторую сумму для выезда за границу, из человекрлюбія, но напечатав в иностранных газетах причину их высылки; книги их запретить; Галича оставить при университете, но в другой должности; Арсеньеву запретить преподаваніе в учебных заведеніях, предоставя избрать другой род службы; Рунича утвердить попечителем и наградить за открытіе (¹⁸).

А, между тем, раздался в пользу обвиненных голос мужа добра, человека столь-же просвещен-

наго, сколько и благонамереннаго, бывшаго попечителя петербургскаго учебнаго округа Сергія Семеновича Уварова. Находясь не в силах бороться с глашатаями мракобесія, он решился обратиться к самому Государю. В письме на Августейшее имя Императора Александра, Уваров, непринимая на себя защиты профессоров, выказал и недоказанность взводимых на них преступленій, и неприличные поступки их иреследователей. „Но голос истины не будет заглушен—иисал Уваров.—Она достигнет до вашего великодушнаго сердца. Вы узнаете все, как только соизволите, чтобы вам все было сказано. Да если и правда, что в петербургском университете существовало безбожное и вольнодумное ученіе, то ответственность в том не должна падать ни на кого, кроме руководивших его министра и попечителя", Основываясь на том, Уваров, в качестве бывшаго попечителя округа, признавая себя обязанным оправдать университета, не только принимал на себя свою часть ответственности, но просил о строжайшем изследованіи дела, умоляя Государя, чтобы: во 1-х, предоставлены были обвиненным профессорам все средства к защите; во 2-х, чтобы все акты и протоколы университетской конференціи были поднесены Его Величеству, не в сокращенном виде и не в копіях, а в оригинале, и в 3-х, чтобы дозволено было ему самому объяснить дело (¹⁹). Чтобы представленіе Уварова имело успех, надлежало князю Голицыну быть столь-же смелым ходатаем за правду у подножія престола; но он, при всей душевной доброте и других похвальных качествах, не был одарен твердым характером и не отважился сознаться пред лицем Монарха, что причиною университетских безпорядков была собственная его