История знаменитых цитат

Менее известно другое положение Декарта: «Dubito, ergo sum» – «Сомневаюсь, следовательно, существую». Оно содержалось в его неоконченном трактате «Исследование истины в свете естественного разума (ок. 1647 г.): «Сомневаюсь, следовательно, существую, или, что то же самое, мыслю, следовательно, существую».

Близкую мысль мы встречаем у другого, крайне далекого от Декарта мыслителя: «Si fallor, sum» – «Если я ошибаюсь, я существую» (Августин, «О Граде Божием» (413–427), кн. XI).

Тезису «Cogito, ergo sum» противостоит тезис «Cogitor, ergo sum» – «Мыслюсь [Богом], следовательно, существую». Он приписывается немецкому философу Францу Ксаверу фон Баадеру (1765–1841); приведен в предисловии к посмертному изданию его «Собрания сочинений» (1851).

В «Лекциях по спекулятивной догматике» Баадера (1828) сказано несколько иначе: «Вместо того, чтобы вместе с Декартом говорить: “Мыслю, следовательно, существую”, следует говорить: “Мыслюсь, следовательно, мыслю”».

Впрочем, уже в XIII веке философ-схоласт Сигер Брабантский утверждал: «…Живое существо не мыслит, но мыслимо (non intelligit, sed intelligitur), и это – человек» (комментарий к трактату Аристотеля «О душе»).

Русский философ Вячеслав Иванов, размышляя над творчеством Достоевского, предложил формулу «Es, ergo sum» – «Ты [Господи] есть, следовательно, я существую» («Достоевский и роман-трагедия», 1914).

Другой русский философ, Владимир Соловьев, писал: «Я стыжусь, следовательно, я существую, не физически только, но и нравственно; я стыжусь своей животности, следовательно, я еще существую как человек» («Оправдание добра», 1897).

Но не только философы поправляли Декарта. В «Словаре Сатаны» Амброза Бирса (1911) читаем:

ДЕКАРТ, известный философ, автор знаменитого изречения «Мыслю, следовательно, существую», которое, по его мнению, доказывает реальность существования человека. Однако это изречение должно быть исправлено следующим образом: «Мне мыслится, что я мыслю; следовательно, я существую».

Вот еще несколько фраз по мотивам «Cogito, ergo sum»:

Иногда я мыслю, а иногда существую. (Поль Валери, «Убитые вещи», 1931.)

Не существовать, а только мыслить, мыслить и мыслить! (Станислав Ежи Лец, «Непричесанные мысли, записанные в блокнотах и на салфетках…», 1996.)

Я мыслю и на это существую. (Академик Виталий Гольданский, физико-химик.)

Не мыслю, а все-таки существую. (Кретя Патачкувна, персонаж рубрики «Мысли…» краковского еженедельника «Пшекруй», 1964.)

На Шипке все спокойно

В июле 1877 года русские войска заняли оставленный турками Шипкинский перевал через Балканский хребет. К началу сентября защитники Шипки отбили несколько атак противника, а затем началось «Шипкинское сидение», продолжавшееся до конца декабря, когда турецкая армия под Шипкой была разгромлена. За время «сидения» Шипкинский отряд потерял почти 10 тыс. человек больными и обмороженными.

В июне 1879 года в Лондоне открылась огромная (180 картин) выставка Василия Верещагина. Здесь была представлена и серия картин, посвященных русско-турецкой войне. В декабре картины Верещагина увидели парижане, а в феврале – марте 1880 года – петербуржцы. За 40 дней число посетителей составило 200 тыс. человек – фантастическая цифра для тогдашней России.

Многие полотна были огромного размера, но был здесь и небольшой триптих с изображением русского часового в горах. На первой картине он только что заступил на пост, на второй уже занесен метелью по колени, а на третьей лежит, почти полностью засыпанный снегом. Под триптихом было написано: «На Шипке все спокойно. (Рапорт генерала Радецкого)».

Федор Федорович Радецкий командовал Южным отрядом, охранявшим перевалы через Балканы, включая Шипкинский. Художественный обозреватель «Русского вестника» (1880, № 3) задавался вопросом: «…Какой смысл хотел придать художник подлинным словам рапорта?»

На этот вопрос Верещагин ответил в «Воспоминаниях о русско-турецкой войне 1877 г.» (1902). В начале сентября 1877 года он совершил поездку из лагеря под Плевной на Шипку: