История знаменитых цитат

Две недели спустя после начала операции, 6 августа, премьер Черномырдин на Совете Министров назвал решение об обмене денег «технически неподготовленным». А вечером страна увидела Виктора Степановича по ТВ и услышала:

– Мы хотели как лучше, а получилось как всегда.

Стоило ему это произнести, как стало казаться, что эта фраза существовала испокон веку. Валентин Павлов был не единственным и не первым, кому ее приписывали. Назывались имена Райкина, Жванецкого, Явлинского… На самом же деле до Черномырдина обычной, по-видимому, была лишь первая часть изречения: «Мы хотели как лучше».

Формула, наиболее близкая к черномырдинской, встречалась в статье Аркадия Попова «Кто остановит “партию войны”?» («Независимая газета», 25 июня 1992 г.): «Не знаю, утешит ли это тех, кого убили вчера и убьют завтра в присоединении Осетии, но что, интересно знать, скажут нам тогда в своих очередных заявлениях наши московские вожди-воители? Что они не виноваты, а виноваты другие, что они-то хотели как лучше, а вышло – как хуже?» (курсив мой. – К.Д.).

Вместо банального «как хуже» Виктор Степанович сказал «как всегда», и фраза вошла в историю – а также в русский язык на правах пословицы.

Удивительно, но факт: газеты ее не заметили. На другой день, 7 августа, никто о ней не упомянул. В превосходной базе данных «Интегрум» первое упоминание о фразе Черномырдина датируется весной 1994 года, и тут она уже названа «знаменитым высказыванием». (Михаил Леонтьев, «Премьер действует по “программе Петровича”», в газ. «Сегодня», 10 марта 1994 г.)

В номере «Коммерсанта» от 30 июня обозреватель Максим Соколов писал: «Bon mot [остроумное изречение] Черномырдина – “Мы хотели как лучше, а получилось как всегда” – эпиграф ко всей истории российского централизованного государства». 6 августа он же отметил первую годовщину исторической фразы.

В декабрьском номере «Домового» (приложения к «Коммерсанту») Максим Соколов был объявлен «самым блестящим пером» года, а формула «Хотели как лучше…» – «самым остроумным высказыванием» (не 93-го, а именно 94-го года!). Так Виктор Степанович встал в один ряд с виднейшими мастерами слова.

Пять лет спустя наш другой златоуст, Юрий Михайлович Лужков, выступая с лекцией «Российские “Законы Паркинсона”», вынужден был признать:

– Соревноваться с этой формулой теперь уже бессмысленно. Она вошла в золотой фонд российского управленческого фольклора. Ее можно выбивать на фронтонах правительственных зданий.

Однако ничто не ново под луной. Если верить «Мемуарам» Жанны Луизы Кампан, камеристки Марии Антуанетты, Людовик XV после провала очередного начинания своих министров говорил: «Они так хотели; они думали, что так будет лучше» («Ils l’ont voulu ainsi; ils ont pensé que c’était pour le mieux»).

Мы чужие на этом празднике жизни

Для начала напомню контекст. Остап Бендер и Киса Воробьянинов, поиздержавшись в дороге, гуляют по парку «Цветник» – гордости курортного Пятигорска:

В «Цветнике» было много музыки, много веселых людей и очень мало цветов. Симфонический оркестр исполнял в белой раковине «Пляску комаров». В Лермонтовской галерее продавали нарзан. Нарзаном торговали в киосках и вразнос.

Никому не было дела до двух грязных искателей брильянтов.

– Эх, Киса, – сказал Остап, – мы чужие на этом празднике жизни.

(«Двенадцать стульев», гл. 26)

Фраза Остапа почти без изменений перекочевала в роман из дневника Ильфа, который вместе с Петровым побывал в Пятигорске в июне 1927 года:

«…попали в “Цветник”. Взяли 32 копейки. Вообще берут. Обещают музыку. Но что за музыка, ежели все отравлено экономией. (…) На празднике жизни в Пятигорске мы чувствовали себя совершенно чужими».

В классическом комментарии Юрия Щеглова к дилогии о великом комбинаторе указан ближайший литературный источник фразы Остапа – лермонтовские «Стансы» (1831):

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,Как пир на празднике чужом.

Имя Лермонтова тесно связано с Пятигорском, а лермонтовские мотивы не раз появляются в «кавказских» главах «Двенадцати стульев». Однако само выражение «праздник жизни» принадлежит Пушкину:

Блажен, кто праздник Жизни раноОставил, не допив до днаБокала полного вина.(«Евгений Онегин», заключительная строфа)

Как видим, и у Пушкина, и у Лермонтова «праздник жизни» окрашен в элегические тона. И уж тем более у Некрасова: