Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь

Британский естествоиспытатель Альфред Рассел Уоллес – тот самый ученый, разработавший теорию эволюции одновременно с Дарвином и едва его не опередивший, опубликовав свою теорию первым (тогда, как уже рассказывалось ранее, было достигнуто дружеское соглашение), – в 1898 году выпустил книгу с примечательным названием «The Wonderful Century»

[144]. Благодаря такой характеристике приближающегося к своему концу столетия Уоллес, должно быть, снискал одобрение большинства образованных современников. Вспоминая минувшие десятилетия примерно в 1900 году, пожилые люди, особенно британцы, немцы, французы или американцы едва ли могли дать им какую-то другую характеристику, ведь именно тогда человек стал свидетелем эпохи беспрецедентного прогресса. Вероятно, большинство ожидало, что все будет

продолжаться в том же духе, и условия жизни человечества в наступающем ХХ веке приблизятся к идеальным.

Конечно, книга Уоллеса не представляла собой исключительно хвалебную оду завершающемуся столетию. Исследователь, которого считают одним из первых экологов из-за его небезучастного отношения к природе и ее сохранению, ясно видел проблемы индустриализации и безжалостной эксплуатации ресурсов планеты, предостерегая от последствий в другой своей работе. «Это должно побудить нас к тому, чтобы все творения природы, одушевленные и неодушевленные, воспринимать так, будто они наделены определенной святостью. Мы должны пользоваться ими, но не

злоупотреблять, не подвергать безжалостному уничтожению или обезображиванию. В загрязнении источника или реки, в убийстве птицы или животного должно видеться моральное злодеяние и социальное преступление» [1]. В подзаголовке портрета прекрасного века, который хотя и был богат на свет, все же имел и темные стороны, Уоллес привел слова «Its Successes and its Failures»[145]

. К успехам, достигнутым в XIX веке, он причислял Modes of Travelling (способы передвижения), а именно железную дорогу и пароход, Labor-saving Machinery (устройства, экономящие труд) и, прежде всего, немыслимый для многих современников способ Conveyance of Thought (передачи мысли), революцию в коммуникации, которую произвел обмен сообщениями посредством телеграфа, а в последние годы уходящего века – и телефона. Работавший в свое время государственным служащим в Индии высокопоставленный рецензент книги Уоллеса описал, что даже много лет спустя все еще очарован нововведениями, которые когда-то позволили получить королеве Виктории первое телеграфное сообщение из Калькутты через кабель, проложенный по морскому дну. Оно было отправлено в Индии до захода солнца и прибыло в Лондон в 12 часов дня, то есть с учетом разницы между часовыми поясами на пять-шесть часов раньше времени отправления! [2] Другими неоспоримыми успехами Уоллес считал открытие рентгеновских лучей, триумф учения о клетках и germ theory – понимание того, что микроорганизмы могут вызывать заболевания, а также создание анестезии и антисептики.

Этим и другим достижениям вроде электричества, фотографии и, конечно же, прогресса в понимании природы, в который Уоллес внес свой вклад, он противопоставил неудачи и угрожающие тенденции эпохи. С сегодняшней точки зрения в некоторых моментах он допустил ошибку: так, например, Уоллес отказался от прививки против оспы; сожалел по поводу того, что люди без должного внимания отнеслись к френологии – разработанному немецким анатомом Францем Йозефом Галлем в начале XIX века (лже)учению, согласно которому характеристики человека имеют четкую взаимосвязь с определенными областями мозга, а выводы о характере индивида можно сделать по форме черепа. Другая позиция Уоллеса оказалась куда более справедливой: он обвинял общество в том, что greed, жадность, имеет слишком большое влияние на современный мир. Два других упрека ученого словно были родом из будущего: он выражал сожаления по поводу хищнического отношения человека к природе и называл милитаризм проклятием, лежащим на цивилизации.

Эти темные стороны не оказали значительного влияния на общую оценку эпохи, которую подтвердили и другие современники, обращая сквозь временной разрыв полный ностальгии взгляд в прошлое. Намного позже, например, когда разразилась еще большая катастрофа, чем Первая мировая война – второй, куда более серьезный всемирный конфликт, сопровождавшийся методичным геноцидом, – писатель Стефан Цвейг за год до того, как положил конец своей жизни, вспоминал царившие около 1900 года настроения с чувством тоски и печали: «Девятнадцатый век в своем либеральном идеализме был искренне убежден, что он находится на прямом и непогрешимом пути к „лучшему из миров“. Люди пренебрежительно смотрели на более ранние эпохи с их войнами, голодом и восстаниями, им они виделись временем, когда человечество было еще незрелым и недостаточно просвещенным. Но теперь оставалось подождать лишь несколько десятилетий, прежде чем последние проявления зла и насилия будут окончательно преодолены…» [3].