Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

На что получил ответ: „Действуй по своему плану и не реагируй ни на чьи указания“.

Чтобы окончательно избежать лобового столкновения при руководстве операцией, я предложил направить Г. И. Бояринова на узел связи во дворце. Это предложение было одобрено. Эвальд Козлов напросился в машину Миши Романова»[223].

Ну да, в Москве Бояринов был для Семёнова начальником, однако на земле Афганистана «расклад» получался несколько иной, и Бояринов прекрасно это понимал.

Вот что рассказывал нам генерал-лейтенант Голубев, Титыч:

«Накануне прилетел полковник Бояринов, с которым я был знаком с 1967 года, — он был руководителем КУОС; с его сыном я работал в одной командировке и потом часто бывал у них в семье. Я ему сказал: „Григорий Иванович, мы приехали — понятно, а ты чего приехал? Ты ведь уже повоевал…“ Он говорит: „Война не закончена! Обстановка тяжёлая — поверь, тут будет большая бойня!“ Он уже знал, что с той стороны всё подготовлено и готовилось»[224].

И ещё он говорил, что в бой пойдут его сыновья…

«Принимал участие в той операции и начальник КУОС Г. И. Бояринов. По своему служебному положению Григорий Иванович не обязан был участвовать в боевой операции, но он объяснил начальнику Управления нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР генералу Юрию Ивановичу Дроздову, что не может поступить иначе. Он должен был лично повести своих учеников в первый настоящий бой и идти рядом с ними, чтобы на собственном примере опытного командира, участника Великой Отечественной войны, показать молодым бойцам спецназа, по сути дела, своим детям, как надо действовать в реальной боевой обстановке, в экстремальных условиях, как преодолеть страх смерти и познать радость победы во имя исполнения приказа, который отдала Родина»[225]

.

Но боевые события того дня начались отнюдь не у дворца Тадж-Бек, вокруг которого были сосредоточены все основные силы обеих сторон:

«В 19.10 группа разведчиков-диверсантов Алексея П. на автомашине приблизилась к люку Центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и „заглохла“. Пока часовой-афганец приближался к ним, из кузова крытой машины вывалились две фигуры, подняли крышку люка, что-то опустили, заботливо прикрыли её. Мотор взревел, завёлся-таки, водитель махнул рукой афганцу-часовому, и машина скрылась за поворотом. На всё, как и предполагали, ушло 35–40 секунд. Через 5 минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи»[226].

«Ровно в 19.15 27 декабря 1979 года в центре Кабула группой Бориса Плешкунова был подорван коллектор правительственной связи, что послужило сигналом для начала действий остальных подразделений.

Чуть раньше этого взрыва группа „Зенит“ на трёх БТРах под прикрытием „Шилок“ устремилась к дворцу. Я. Ф. Семёнов был в первой машине. Все три машины попали под плотный огонь крупнокалиберного пулемёта, который находился у торца здания»[227].

Не нужно удивляться: с течением времени какие-то имена открываются или… могут звучать по-разному. Так как мы пишем не хронику, то и не стремимся досконально выяснить, как звали того или иного человека, появившегося на страницах нашего повествования.

Зато вот чёткое свидетельство от Титыча о том, кто именно осуществлял общее руководство:

«Штурмом дворца руководил генерал Юрий Иванович Дроздов. На командном пункте был генерал Кирпиченко»[228]

.

Видимо, лучшие кандидатуры для общего руководства боем подобрать было невозможно. Вот, кстати, как охарактеризовал Юрия Ивановича ветеран спецназа:

«Он был человек целеустремлённый. Можно сказать — жёсткий, когда добивался своего, нужного. Нужного по делу — на посторонние дела он не отвлекался. Он добивался, чтобы дело было реализовано. И в этом плане он был жестковат, требовал жёстко».

О том, что происходило, каждый рассказывает по-своему: кто что видел, кто что запомнил, кто что подумал, кому что говорил по горячим следам… Потому дать точную и объективную картину боя не представляется возможным — да мы и не пытаемся это сделать, не дерзая «объять необъятное». К тому же весь этот день много раз описан и переписан, да и интересует нас прежде всего генерал-майор Дроздов как герой нашей книги.

Хотя, конечно, какую-то «картинку» произошедшего представить надо, и вот что рассказывал нам Рустамходжи Турдихужаевич:

«Я знал, что сначала должны были пойти БМП, которые должны были на себя отвести прожектора и огонь. Но они почему-то не двигались. Когда же раздался наш сильнодействующий мат, я дал команду „вперёд!“. Ехал я сверху, на броне, потому что БТР так устроен, что может только по триплексу ехать, по-боевому, закрытым — а сзади мои БТРы должны ориентироваться на красные огоньки мои, которые сзади. А мой должен был исключительно ехать по триплексам.