Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«Как пробились наверх, честно говоря, — не знаю. Болело всё тело: когда стреляли „Шилки“, летела гранитная крошка, острая, как лезвие, прорезавшая даже одежду… Я понимал, что надо вовнутрь — но дверь под арочкой, в торце, была закрыта. Большая, массивная дверь. А у нас были гранатомёты — „Муха“. Первый выстрел — туда! Граната прошла через дверь и разорвалась внутри. Я приказал сделать проход между дверью и стенкой — и через этот проход уже зашли внутрь. Ну а дальше — как учили. Три человека с одной стороны, два — с другой, прикрывают друг друга, практически все двери мы прошли… Бьёшь по замкóвому устройству, пинаешь дверь, кидаешь туда гранату… После взрыва — очередь, убеждаемся… И сзади один нас прикрывал…

Один из моих бойцов прилично был ранен, другой — чуть-чуть».

А вот что потом объяснил нам генерал-майор Владислав Николаевич:

«Если бы не Рустамходжи, лейтенант из „мусульманского батальона“, то у нас провалился бы штурм дворца Амина. Он сработал в самый критический момент. Дроздов говорил, что если бы не этот лейтенант и его бойцы, которые забежали с другой стороны, где была дверь закрытая, и они сбили эту дверь, то всех наших ребят внутри изрешетили бы».

Полковник Сергей Александрович Голов, впоследствии — начальник КУОС, а в то время — командир одной из подгрупп спецотряда «Гром», рассказывал:

«Мы поднимались на лестницу второго этажа — Семёнов, Козлов и я. Перед нами оказалась дверь — точнее, загородка, которая состояла из решёток со стёклами. У меня за пояс были заткнуты гранаты — я бросаю гранату, но она попадает в переплёт и катится назад. Хорошо, я вторую гранату кинуть успел — и накрыл их, ребят. У меня был тяжёлый бронежилет, на Козлове вообще никакого бронежилета не было, а на Семёнове Яше был лёгкий бронежилет. Накрыл, сдетонировали гранаты — всё нормально — дверь открылась. Может, от этих гранат, может, ещё раньше я получал осколки, но не заметил, что кровь идёт…»

Что-то, примерно, про этот бой мы рассказали… А что делал в это время генерал Дроздов, где он находился? Времена, когда генералы, как это было в 1812 году, лично водили батальоны в атаку, прошли безвозвратно. Оно и не удивительно: если бы на Бородинском поле князь Пётр Иванович Багратион^{116} не возглавил атаку гренадер и не был ранен, то французы вряд ли смогли бы сбить наш левый фланг…

Вот и Дроздову было приказано самому в бой не лезть.

О том, что происходило, со слов Юрия Ивановича рассказывает нам Валерий Владимирович Попов:

«Главная задача была, фактически, ликвидация Амина — потому как договариваться с ним было уже невозможно. Он перешёл на сторону тогдашнего нашего главного противника, безусловно, находился под его влиянием, чему были получены доказательства, и было принято такое решение…

И здесь, неожиданно, — подчёркиваю! — так говорил мне сам Юрий Иванович, его отправили на наблюдательный пункт для поддержания связи.

Но ему был нужен контроль за исполнением той главной задачи — и вместо него для контроля проведения операции внутри здания пошёл Эвальд Козлов. Он сказал: „Юрий Иванович, давайте я!“ Дроздов этого не ожидал. „Поручите мне, я выполню — и я доложу обо всём!“ — сказал Козлов. Он совсем не был к этому готов, у него не было ни бронежилета, ни автомата — только пистолет, и всё. Колесник, свидетель этого разговора, ему вдогонку сказал: „Эвальд, хотя бы каску возьми!“

Решение было принято за несколько минут. Козлов оказался в одном из БТРов, а когда десантировался из него, то получил осколочное ранение в ногу, его передвижение было осложнено…

Юрий Иванович мне потом сказал, что он оценил Эвальда Козлова именно за решительность в то самое мгновение, когда нужно было принимать на себя ответственность — кто пойдёт внутрь здания и проконтролирует… Речь не шла о том, что он должен руководить операцией, — руководил Семёнов, но исполнить, доложить и назвать вещи своими именами было поручено Козлову, который сам на это вызвался».

«Бой во дворце продолжался недолго. Вскоре всё там было кончено. Командир роты старший лейтенант Шарипов доложил, что дворец захвачен. Полковник Колесник дал команду на прекращение огня и перенес свой командный пункт непосредственно в Тадж-Бек»[232].

«С командного пункта, вырытого на гребне горы рядом с одной из „Шилок“, Колесник и я руководили боем. По кратким радиосообщениям чувствовался его ритм, нарастание и затухание. В какой-то момент резкое усиление огня — и наступила тишина. Даже отдельных выстрелов не было.

— Всё, — сказал Колесник и добавил: — Это мой первый и настоящий в жизни бой. А у вас?

— Очередной, — ответил я после недолгого молчания.

Бой продолжался 43 минуты.

Колесник дал команду прекратить огонь, и мы перенесли командный пункт непосредственно во дворец. На площадке перед дворцом и внутри него к нам обоим подходили командиры групп и подразделений с докладом и за распоряжениями. Уже шла эвакуация на бронетранспортёрах и БМП раненых и погибших.