Ив Сен-Лоран

Ив Сен-Лоран не сомневался в эволюции моды. Он сопровождал эту эволюцию и ускорял ее темп, что делал не без оппортунизма. «Будущее, конечно, за prêt-à-porter! Совершенно аморально, независимо от вашего дохода, платить за трикотажное платье 4000 франков. В виде prêt-à-porter сегодня мои платья стоят 400 франков. Это все равно слишком дорого. Я надеюсь однажды выпустить платья из джерси, само собой, тысячами. Я не нуждаюсь в мастерских и в работе мастеров, чтобы выразить себя», — сказал он в интервью журналу Elle

7 марта. Он сам одевался в готовую одежду, заявляя, что у него нет времени заказывать костюмы портному. Зачем ждать шесть часов?! Это продолжительность полета Париж — Нью-Йорк! Мода как-то быстро поменяла старые условности шика на «совершенно новые» идеи. Мода утверждала новые вкусы, когда игровая форма заменяла фантазию. Воротники рубашек напоминали пальмы, кресла — сумочки со стеклянными шариками, кровати — ринги, комнаты — зал для тренировок, кухни — лаборатории. Взрослые играли в невыросших детей. Элен Роша была директором, ее офис на улице Франциска I представлял собой белый кокон, стены и потолок были покрыты снежным ковром, кресла в виде грибов, зеркала в форме Луны и приборная панель с изображением Джеймса Бонда. Париж танцевал на вулкане из полиуретана. Искусство стало эгалитарным. Оно больше не потреблялось, теперь зритель должен был сам производить его и поселиться в нем, как в телевизионной декорации (Вазарели[433]) или в эротико-технологичной игре («Проникновение», пластические инсталляции Хесуса Рафаэля Сото[434]).

Все возвращлось, но в большем масштабе. Бюстгальтеры теперь уже были не из кружев, а из металла. Как и Раймон Моретти[435]

, мода мечтала создать гигантское «тотальное» произведение искусства. Эммануэль Унгаро[436] представил женщину будущего из армированной стали. «Унгаро — это возраст ракет и вдохновляющих нас женщин с сильным характером», — читаем мы в октябрьском номере журнала Vogue. Мода жила по расписанию фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». Новый коктейль «Полет на Луну», придуманный в баре Harry’s

, выборы мисс Луны в джаз-клубе Bilboquet на Сен-Жермен-де-Пре. В магазине игрушек «Голубой гном» мини-ракеты Apollo и лунные модули запускались на полной скорости. Париж обсуждал женскую грудь весом в 5000 килограммов, созданную скульптором Сезаром для парфюмерной фабрики Rochas,

и металлические колготки астронавтки в исполнении Джейн Фонды из фильма «Барбарелла». «Не надо стоять одной ногой в Высокой моде, а другой — в музее современного искусства, иначе женское тело много потеряет в этой авантюре…» Платье «Мондриан» было сфотографировано для обложки журнала L’Express в мастерской скульптора Николя Шеффера[437], но, странное дело, посреди этих «люминесцентных» скульптур платье выглядело каким-то одиноким, вырванным из контекста и как будто чуждым его создателю.

Ив Сен-Лоран осуждал футуризм: «Самая привлекательная женщина, которую я знаю, это Барбара. Она противоположность ужасающей Барбареллы. Барбара — это фотография Аведона в движении: ее тело вписывается в пространство каким-то чудесным образом. Барбара, популярная певица, — сама чудо, верх изящности и изысканности. Я бы хотел одевать ее»[438]. Женщинам из богатой буржуазии он тоже позволял прикоснуться к опасному миру моды, когда они надевали лакированные туфли под брюки на новогоднюю вечеринку у Элен Роша, или пересекали Сену, чтобы пойти поужинать в старом квартале какой-нибудь «чудной» сосиской с требухой. Ив возвращал зрелой женщине приемы обольщения. «Элегантность — это уметь обратить на себя внимание в черном платье. Это легкость. Это поведение. Что старит женщину? Вовсе не морщины и не седые волосы, а жесты. Мои аксессуары здесь играют большую роль. Шарф, с ним можно поиграть; сумка на ремне, освобождающая руки: нет ничего уродливее, чем сумка, которую приходится держать в руке; мягкий пояс, всегда цепочка… и карманы. Мои аксессуары — это жесты».