Ив Сен-Лоран

— Вон! — закричал Пьер Берже, схватив его за руку и выбросив на улицу. Незамедлительно создавалась сеть бутиков Rive Gauche, которых объединяло единое оформление: витрина, окантованная металлом, красно-оранжевый ковер, фиолетовые стулья от Оливье Мурга[440]

. Изабель Эбе вспоминала, как она придумывала и переделывала интерьер своих бутиков между 1966 и 1990 годами. В каждом из них на стене висел огромный плакат с фотографией Ива Сен-Лорана. Король стал кумиром.

Однажды ночью, это уже 1969 год, магазин на проспекте Виктора Гюго был полностью разграблен. Грабители оказались настоящими знатоками: они унесли только модели новой коллекции, оставив старую висеть на вешалках. На улице, в студиях разные модели были готовы позировать для Ива Сен-Лорана: княгиня Тереза Фюрстенберг — в черном клеенчатом плаще, княгиня Антуанетта де Мерод — в клетчатом платье-килте. В то время когда женщины ни в ком не нуждались и отбрасывали любой вчерашний диктат, он возбуждал в них интерес к одежде, которая делала их красивее, стройнее, свободнее. Казалось, что он повторял за художником ван Донгеном[441] его слова: «Мое основное правило — удлинить женщину и, прежде всего, сделать ее стройнее. После этого остается только увеличить в размерах ее украшения, и тогда они все очаровательны!»

С глазами, которые стали больше от накладных ресниц, Мариса Беренсон[442]

позировала перед объективом Давида Бейли в ансамбле из джерси, руки на бедрах. Ее порывистая и гибкая походка еще больше удлиняла силуэт с низкой талией: это была новая внешность, и Ив Сен-Лоран ее театрально драматизировал. Гибкая, надменная, украшенная змеями из драгоценных камней, женщина теперь даже на свадьбу надевала брюки. Силуэт Николь де Ламарже[443], с небрежно повязанным шелковым шарфом, она будто таяла в черном цвете длинного кардигана и брюках из джерси. Несмотря на то что модели одежды Сен-Лорана иногда как бы терялись из-за яркости манекенщиц, они все же требовали определенной мизансцены. Хельмут Ньютон подогревал восторженное отношение к манекенщицам, фотографируя их в виде незнакомок, сидевших на краю гостиничной кровати, а возле пепельницы марки Cinzano

видны мятые банкноты. «Я люблю роскошь только в худом виде. Девушка в черном смокинге. Длинное платье из черного джерси, а кругом вышивки и пайетки. Женщина всегда слишком одета»[444].

В сентябре Бетти позировала Пенну для журнала Vogue

в огромной накидке и длинном пальто Davy Crockett, передавая иллюзию, что зеркало слишком мало, чтобы ее отразить. На другой фотографии она томно возлежала в своей сверхсовременной квартире, спроектированной ее мужем декоратором Франсуа Катру, на набережной Бетюн. Кровать-подиум, кубы из оргстекла, телевизор, утопленный в стену напротив кровати. «Я с удовольствием подчиняюсь его вкусам», — говорила она с видом избалованного ребенка, делавшим ее похожей на Ива. И днем, и вечером она ходила в брюках и футболке. У Сен-Лорана она выбрала для себя брюки из джерси и водолазки, а на вечер — ту же комбинацию, только в более парадном виде: прозрачные рубашки, скрывавшие ее мальчишескую грудь.

Как и Теренс Стэмп[445], актер с ангельской внешностью, чья библейская красота была прославлена Пазолини в 1968 году в фильме «Теорема», Ив Сен-Лоран очаровывал не только женщин, но и мужчин. Его новый бутик на улице де Турнон с шестиметровым фасадом, с красными лаковыми стенами и цилиндрическими светильниками был открыт 12 мая 1969 года и посвящен мужской моде. «Я не ворвался в мужскую моду, — говорил Ив, — а пришел к ней постепенно. Меня вел эгоизм, вызывавший желание одеваться определенным образом, какой не мог отыскать ни в каких бутиках». Это забывчивость или гордыня? Ив Сен-Лоран был завсегдатаем бутика Renoma на улице де ля Помп, туда ходили все, кто не мог найти себя ни в студенческой неряшливости, ни в парадных костюмах с несгибаемыми пиджаками и слишком узкими брюками.