Ив Сен-Лоран

И все же, какой успех! Никогда ни один парфюм не вызвал такого резонанса. Более ста статей и рисунков появились в прессе на этот сюжет: Témoignage chrétien («жить, чтобы продавать»), американская Sunday Mirror («Ив все зачеркнул»), La Revue du Liban

(«Сен-Лоран на гриле»). Среди самых ярких атак оказалась карикатура в журнале Express. Каждый высказывал свое мнение на этот счет. Ловушка обернулась против него самого: Ив Сен-Лоран теперь принадлежал всем. Критики становились более фамильярными и задевали его личную жизнь. Это был самый прямой путь добраться до человека там, где художник всегда мог спрятаться. Принц «разоблачился», его больше не уважали: «Он, кстати, неплох, этот Сен-Лоран. Это, конечно, не лучшее, что может предложить Париж. Скорее наоборот, но все же он довольно мускулистый, без жира, и его очки придают ему некое достоинство», — писал Андре Халими[581] из Pariscope

.

Ему удалось взбаламутить прессу достаточно сильно, Бернар Пиво[582] даже посвятил этому феномену две статьи в Figaro. «Разве раздражение не исходит прежде всего от дерзости Ива Сен-Лорана? То, что незнакомец занимается эксгибиционизмом, зарабатывая себе на жизнь, это скорее более печально, чем отвратительно. Но когда известная личность не стесняется пойти на стриптиз, чтобы продать свой продукт, согласитесь, в этом есть циничная провокация»[583]

.

Но эта красота слишком хрупка. Тени шептали ему свои секреты, черные обещания той судьбы, которую он для себя выбрал — быть человеком, кто давал красоту ценой боли. Он будет наслаждаться своим телом вплоть до его разрушения. Убежать от самого себя, как он избегал созерцания своего же образа, настолько красивого, что ему казалось, что это кто-то другой. Разрушить себя, измучить, наказать, причинить себе физические страдания, которые его Гадкая Лулу оставляла своим сиюминутным жертвам. Он, как Дориан Грей, — сын любви и смерти.

Страсть по 1930-м годам

«Мой стиль? „Роллс-ройс“, который плавно катится по дороге и из него доносится музыка Un air de java

», — Ив Сен-Лоран.

«Дорогой Ив, божественный Ив». Вот с какими словами теперь они целовали его, оставляя на щеках следы от красной помады. Еще вчера она блестела то здесь, то там яркими огоньками среди черного бархата коллекции, что так освистали. Ему тридцать семь лет. Коллекция «Освобождение» стала финансовым фиаско: годовой оборот Высокой моды в его фирме упал с восьми до пяти миллионов франков, вернувшись к уровню 1963 года. Прошло два года. Кто теперь помнит, что эта ретроколлекция спровоцировала скандал в истории моды? Разве не ее теперь больше всего копируют? В коллекциях prêt-à-porter Ив Сен-Лоран вернулся к своей «классике», повернув ее в духе стиля «кэмп»: это первые шорты, надевавшиеся на черные колготки (позаимствованные у Марлен Дитрих); это куртка-сафари из атласа и кожи пурпурного и ярко-зеленого цвета, ее с особым блеском демонстрировала на фотографии в журнале Elle Лулу де ла Фалез.

Еще в 1971 году Евгения Шеппард, модный репортер из Herald Tribune, публично извинилась перед модельером с тем профессиональным смирением, какое было незнакомо французам. На этот раз она признала, что ретромода вышла на улицу. Стиль блошиных рынков и барахолок заполнил бутики. Невозмутимый Ив Сен-Лоран уже удалился от него, как соблазнитель, кто спал еще вчера в объятиях молодой женщины, а сегодня проснулся рядом с бывалой любовницей: «Улица чудовищно безобразна».

Он прошел через бури и вышел не только совершенно невредимым, но и более сильным из этой кризисной ситуации. Коллекция «Освобождение», шокировавшая американскую прессу, содержала все, что модельер позже комбинировал в области Высокой моды более мягким способом: фланелевые брюки и золотой кардиган, фирменный мужской-женский микс, отвечавший пробудившемуся интересу к 1930-м годам.