Ив Сен-Лоран

Но все изменилось. «Работа стала тяжелее. Коллекции Rive Gauche

были ограничены несколькими моделями, но они всем запоминались. Кто мог забыть сапожки на шнурках и куртки-сафари?! Ив тоже находил свою работу все более утомительной. Он впадал в отчаяние, а иногда становился невыносимым для окружающих, все хуже и хуже переносив тяжесть бизнеса и своих страстных отношений с Пьером, — вспоминала Лулу и тут же добавляла: — Он может быть очень злым, но у него замечательный юмор, который дает ему возможность поглядеть на все со стороны. Он не извиняется перед вами, он смеется над собой. Когда он влюбляется, то сразу становится шаловливым. Затем наступает кризис». Испанская кровь текла в его жилах. Энди Уорхол написал портреты Валентино и Хальстона. В ярости Ив объявил Women’s Wear Daily

, что собирается организовать «церемонию сожжения» своего портрета, выполненного Энди Уорхолом. Конечно, он не сдержал обещания. Чем дольше он жил, тем больше сомневался. Что ожидали от короля? Славы, побед. Ив играл свой спектакль. Каждый сезон он представлял превью коллекции журналу Women’s Wear Daily

и частное дефиле для Джона Фэйрчайлда и его команды. Пьер Берже сидел рядом с ним, охваченный сомнением и страхом. «Я часто делала фотографии, — вспоминала Весна Лауфер. — Он говорил, что не готов, был в каком-то невероятном состоянии, в полном отчаянии. Даже больше, чем перед дефиле».

У него были фобии. Суеверия? Разумеется. Плохой знак — пики и туз пик. Он боялся огня, мышей, кошек, особенно черных кошек, павлинов и птиц в целом — «всего, что показывают в фильмах ужасов», как говорила Лулу и добавляла: «Но самая опасная тварь — это он сам. Ему нравится бояться злых волков. Он живет в придуманном мире и переходит периодически от эйфорических фантазий к приступам ярости и уныния». Ночью он мог убежать, потерять себя и отыскать тот Париж, о котором мечтал в Оране. Человек в белом костюме любил переодеваться в черную кожу и бриллианты. «Он обожает пускаться во все тяжкие, но, как и всё у него, это была мнимая греховность. Он притворяется и маскируется. В то время он был хорошо сложен. Я всегда думала, что он похож на Роджера Мура[648]

», — говорила Лулу с некоторой издевкой. Но Ив поражал ее, она была согласна чувствовать себя маленькой девочкой в машине сумасшедшего водителя: «Это было потрясающе! Он мчался на огромной скорости. Останавливался резко, потому что увидел какую-то вещь в витрине. Он мог наступить на ногу старой даме, которая говорила ему: „Какая честь, господин Сен-Лоран!“ Он систематически ехал по улице с односторонним движением в обратном направлении. А еще страх перед армией и военной формой… Да, это были гонки с сумасшедшим водителем по Парижу». Иногда его ловили и арестовывали. Задержанного в состоянии опьянения за рулем, его отвозили в участок и даже, по словам Лулу, «избивали». «Они перестали, когда он сказал, что его зовут Ив Сен-Лоран. Это шокировало его больше всего». В полицейском участке сразу начинались шутки: «Тогда тебе пришлось видеть немало красивых краль голышом…»

В Марракеше он обретал простоту жизни. Он радовался тем больше, что знал — она ненадолго. «Он родился под знаком Льва. Иногда он взрывается, но это бывает редко. Обычно он никого не беспокоит. Ив приезжает сюда, чтобы что-то забыть», — говорил Мустафа, дворецкий, резко надушенный духами Rive Gauche. 28 августа 1974 года в Марракеше Пьер Берже и Ив Сен-Лоран переехали на виллу в стиле ар-деко, уменьшенную копию виллы Тейлор. «Ив сказал: „Мне бы хотелось, чтобы она была цвета кожи красивой женщины“». Железная ограда отбрасывала ажурную тень вдоль бухты. Украшением дома были только предметы, купленные наугад во время прогулок по базарам во второй половине дня. Корзины, керамика, расписные столы, медные подносы. «Он любит простые вещи. Правда, можно было поберечь деньги, иногда это просто бесполезные вещи», — говорил Мустафа.

К нему заходили, как к графине де Бретейль, в этот живой, беспорядочный сад, где деревья выросли как дети в многодетной семье. Это был открытый дом, выходивший в сад с банановыми деревьями, гибискусом, бугенвиллеями, которые щекотали своими розовыми усиками террасу второго этажа. Девять комнат, тихих и белых, почти не обеспокоенных ориентализмом; сирийская мебель, инкрустированная перламутром; рисунки и акварели, изображавшие племенных вождей и крепости; виды арабского квартала Константины; очень красивый потолок из города Феса, найденный в одном дворце… Но любимая комната Ива — «гостиная без времени года», немного на отшибе, где царил розовый камин с бюстом чернокожей женщины, на ее шею он повесил ожерелье из красного коралла. Резные ширмы из кедра; кресло, небрежно задрапированное кашемировым платком; тигровая шкура возле скамейки, стоявшей в алькове; маленькие ажурные деревянные столики, похожие на киоски с музыкой, — все это давало изысканное ощущение зимы среди лета.