Ив Сен-Лоран

Почему этот мужчина начиная с 1976 года вдруг разбил все свои зеркала? Он теперь выносил только самозабвение? И обрекал других на зрелище своей физической деградации? Мужчина лишился своей красоты, чтобы растаять в тех платьях, которые занимались любовью с женщинами, надевавшими их? Все эти трансформации он выплеснул на зрителя. Все взрывалось, все вибрировало, ткани трепетали, как голоса, а краски взлетали в страстной песне о страданиях и смерти. Чем больше художник Ив Сен-Лоран брал верх над кутюрье Сен-Лораном, выпивавшим до двух бутылок виски в день, тем больше его личная жизнь тонула в воображаемом потоке жизней. «Я эгоистично выражал все мои мечты, живопись, оперу, балет, — сказал он однажды. — Женщинам тоже нужно мечтать». Он прославлял своих героинь, примадонн, чтобы сказать им: «Примите меня в ваше сообщество». Первой, как и раньше, осталась Каллас. «Дива, императрица, королева, богиня, ведьма, колдунья… божественная», — писал Ив Сен-Лоран. Еще одна героиня — Тоска, беспомощно страдавшая от криков любимого, которого пытали. Или же графиня Серпиери, предавшая свой народ ради любимого, а он унизил и обманул ее[658]

. Скарлетт О’Хара плакала о любви, какой никогда не было, и осталась одна. Наконец, Эмма Бовари, приглашенная на первый в жизни бал, память о нем оставит незаживающую рану в ее сердце…

Четырьмя месяцами ранее, в марте 1976 года, коллекция Rive Gauche

задала тон этому воображаемому приключению. «Ив говорит большими фигурами» — таков заголовок в Women’s Wear Daily, опубликовавшего сорок эскизов кутюрье в виде манифеста больших перемен. Улица последовала за ним, стал модным новый способ ношения платка — только на одно плечо, как будто одевалось не только тело, но и поведение. Ткань была ему послушна, раскрываясь в таинственном водовороте розового, фиолетового и красного. В июле новые открытия закрепляла коллекция Высокой моды. Ткань трепетала, будто налетел порыв ветра наступавшей грозы. Мир неизвестных гармоний входил в модельера, поглощал его, тянул за собой…

Начинались сиротские годы на золотых каблуках, броские, соблазнительные, оглушенные вечеринками, алкоголем и наркотиками. Они готовили его к разным путешествиям: фильмам-катастрофам, повторному открытию истории, к увлечению оперой. Ив Сен-Лоран черпал свою правду в этой энергии смерти. Помимо славы, его влекла непреодолимая сила — отречение от тех, кто жил в лесной хижине, спал босой на шерстяном одеяле, улыбаясь смерти как новорожденный, так что потом находили только плащ, как красную лужу на снегу. Моде, утратившей свою роль суверена, он готов был предложить свой золотой трон. Он снова превратился в того ребенка-короля, постоянно листавшего страницы журнала Vogue. «Надо уметь любить женщин, ты отдашь им всю свою душу», — писал он в стихотворении юности «Расскажите мне о любви». Он вернул это ощущение в мир моды, как будто передавал ткани ощущения и чувства, которые окрашивали ее в новые цвета и давали ей одновременно новую и знакомую силу. С 1959 года Ив не придавал так много интенсивности ни цвету, ни этим видениям, которые он теперь делал почти тактильными. Материя служила экспрессии: он приручал ее, возвеличивал, извлекал из нее все возможности. Его бархатные ткани цвета драгоценных камней можно было дегустировать как хороший ликер. В цвете земли и специй можно было увидеть дорогу от Марракеша до равнины Оурика, с эвкалиптами по бокам навстречу красным горам. Растения, как жесткая шапка волос, тянули к небу свои сгоревшие от солнца кудри. Мужчины в старых туфлях веками ждали здесь своей очереди. Женщины в золотых платьях несли вязанки хвороста. На небольших самодельных рынках жара вспарывала мешки, полные перца и россыпей шероховатого инжира. Уличный парикмахер набрасывал на плечи ребенку розовое одеяло.