Ив Сен-Лоран

Ив Сен-Лоран хотя и говорил первым о наступившем «декадансе», сам создавал образы большого бала-калейдоскопа, где Уорхол смешивался с Жаклин де Риб, Регина появлялась как Кармен Миранда[704], Мари-Элен де Ротшильд — как королева фей, а Олимпия Ротшильд — как Офелия, затерявшаяся при дворе Борджиа.

23 марта 1978 года Лулу и Тэди Клоссовски давали праздник в «Паласе» под названием «Ангелы и демоны, легенды и чудеса». «Я хотела организовать костюмированный бал, — говорила Лулу. — Это должно было заставить всех приложить некоторое усилие, чтобы они не пришли, как панки, в черной коже или просто в вечернем платье или смокинге. Это было рискованно, но вскоре я поняла, что игра выиграна. Между коллекциями (и часто во время показа) люди говорили только об этом. Специально давались ужины, чтобы обсудить маски и костюмы. Накануне, за день до праздника, ближний круг просто „ограбил“ модный Дом. Не осталось ни одного украшения, ни одного перышка, ни одной пластинки в шкафах». Блестящий, чрезмерный, фантасмагорический, праздник объединил парижский бомонд, гуру моды и идолов андеграунда. «Мне хочется свободного праздника, какие я видела в Англии, — настаивала Лулу. — Я люблю смешивать разных людей, старых и молодых, богатых и бедных, банкиров и студентов, интеллектуалов и спортсменов. Не важно, кто они такие, главное, чтобы они были талантливыми». Тэди, одетый во все белое, воплощал ангела. Подвязанные золотыми позументами, его крылья были изготовлены Домом Лемарье. Лулу, по традиции одетая мадам Фелисой, играла демона в красно-золотом муслине. «Хипповая вещь, сделанная в последнюю минуту, — говорила она. — Мне всегда нравилось переодеваться — в фею, бабочку или дерево. Я даже однажды превратилась в акацию и была полна шипов. Все было очень экстравагантно, красиво». В ту ночь Лулу сияла звездами и лунами: «Мне нравится носить наряд, в котором я могу танцевать на столе. Маскарад дает дополнительную свободу. Если вы в костюме демона, то обязательно проведете хороший вечер».

На сцене играл бразильский оркестр. Почти везде были цветы. Внезапно погас свет, лазерные лучи осветили толпу в темноте. Барбарелла[705] болтала с Мефистофелем, фея с мужским голосом раздевала глазами ведьму в смокинге. Женщины высшего общества оделись как звезды кабаре Alcazar

. Мужчины-деревья, райские птицы, Кот в сапогах, Марк Боан в костюме доктора Фауста; Карл Лагерфельд в наряде волшебника Мерлина, затянутый в комбинезон из бисера, принадлежавший когда-то Жозефине Бейкер; Эдвига в костюме Дианы-охотницы; Жан-Шарль Кастельбажак[706] — в образе Дракулы, Гонзаг Сен-Бри[707]

— в образе Распутина, в сопровождении невесты Тарзана. Франсуа-Мари Банье, белый клоун, похоже, позаимствовал свой костюм у одного из персонажей своих романов, где герои играли в любовь и ложь и мечтали умереть от любви. Можно было узнать Пьера Берже с фальшивым кожаным носом из итальянской комедии масок. Ив Сен-Лоран надел маску кабуки, которую быстро снимет. Разве он не единственный в Париже, кто более неуловим с обычным лицом, без грима?!

У каждой эпохи свои кутюрье, которых она заслуживает! Мадлен Вионне[708] когда-то отправляла своих сотрудников в Лувр изучать античные драпировки. Ив Сен-Лоран заказывал фирме Abraham

принты с лунами и золотыми звездами на пальто из крепа и просил мадам Броссен де Мере, поставщицу модного Дома с начала его существования, поехать посмотреть лазерное освещение в «Паласе», чтобы воссоздать эти проекции света на бархате.

На его эскизах линия стала более жесткой, более угловатой. Лицо точно срезано серпом: выступавшие скулы, острый подбородок, размеры шире. Отныне гомосексуалисты показывали свои мышцы, а не платья. Напрямую из Нью-Йорка пришло движение gay power[709] с его коммуникативными сетями, секс-барами и анонимными моделями, которые позировали в цепях для Роберта Мэпплторпа…