Ив Сен-Лоран

«Сен-Лоран — моя вторая семья», — говорила она. Но что она любила больше всего, так это свою независимость: «Я никогда не была частью чего-то. Я очень свободный игрок». Пока другие вешали в рамку поздравительные открытки Love, полученные от него, какие каждый год рисовал Ив Сен-Лоран для тысячи «счастливых избранных», она делала из них абажуры. «Прожившая всю жизнь в цвете», она выбирала у Ива самые яркие и театральные наряды. Разве не он делал «самые красивые шмотки в мире»?! Пресса была в первом ряду, американки справа, на заднем плане, позади пяти рядов стульев, стояли слуги Ива Сен-Лорана, Бернар и Бужемаа, младший брат Мустафы.

11часов 03 минуты. Грузчики сняли прозрачную пленку с подиума, который был застелен небеленым холстом. Редакторы модных журналов изучали программку; у них все дефиле за неделю уже навязли в зубах, но в этот день они все принарядились в костюмы Rive Gauche. Фотографы, сидевшие друг за другом вдоль подиума, сопели как хищники, искавшие свою добычу. Вход строго охранялся, усатый дворецкий, Рене Питте, загораживал подступы в примерочную. Водители модного Дома, а также Сен-Лорана и Пьера Берже (Поль — очень внушительный усач, Ален — довольно субтильного телосложения) тоже были наняты как охранники. За кулисами ждала целая команда сотрудников, парикмахер Александр и визажист Терри.

В этот день был специально установлен музыкальный центр. За микшерным пультом стоял Жоэль Ле Бон, блондин, бывший манекенщик, мускулистый, как Шварценеггер, и любимчик ночного общества, присоединившийся к Иву Сен-Лорану в 1978 году, после работы в театре l’Athénée

у Пьера Берже. Здесь он отвечал за весь аудиовизуальный сектор. Модный Дом Ives Saint Laurent был единственным, кто не обращался к услугам живых музыкантов на дефиле. «Мы не можем использовать регги, рэп или другие слишком современные вещи. Сен-Лоран — это джаз, Элла Фицджеральд; Коул Портер, Гершвин; великий французский шансон — Монтан, Трене. Пиаф, или же классика. Мы избегаем Шуберта, это слишком грустно. Если опера, то это Моцарт».

Одевальщицы поправляли последние детали, у каждой — своя манекенщица: Амалия, Хадижа, Мелани, Ариана, Пэт, Муния, много азиатских девушек, метисок и черных моделей. У каждого номера было свое описание на гигантских картонных листах, включая список аксессуаров: «б. о. кованый металл — сережки, яркая фетровая шляпа, перчатки, золотые замшевые сапоги…» Внизу у каждой стойки с одеждой стояли картонные коробки, заполненные чулками, и обувь из кожи ящерицы или козленка, атласная и муаровая для вечерних комплектов — цветные пятна на ковре гранатового цвета. «Моей первой парой были белые сандалии на платформе!» — вспоминала Элен Шено, всегда безупречная в хорошо сшитых костюмах YSL с прямыми плечами и блузках, которые придавали ей шикарный ретровид. В день дефиле она была одевальщицей. Лулу тоже была здесь, очень бледная, губы проведены как длинная красная линия. Она придумывала шляпки и украшения, огромные кресты со стразами, золотых бабочек, черные манжеты, инкрустированные звездами. «Очень редкая женщина, — говорил о ней Ив Сен-Лоран. — Шикарная и беспечная. Мне нравятся ее жесты, бледность, скудость в одежде и смелость в аксессуарах».

В своих очках в черепаховой оправе, Ив Сен-Лоран курил, казалось, все время одну и ту же сигарету. Пепел падал на пол. Его помощник, Робер Мерлоз, хлопотал, избегая его взгляда, но наблюдая за ним. Сложно было угадать, что за этим застывшим лицом, тронутым алкоголем, укрывалась сосредоточенность, что в этом усталом теле нашел убежище он сам, словно жемчужина на дне моря. «У него потрясающая память. Он ухватывает любую деталь. Ошибку одевальшицы он видит сразу. Никто не может его обмануть», — рассказывала мадам Фелиса. Разве Лулу не говорила о его «незаметно-пристальном взгляде»?! Он давал другим возможность свободной инициативы, но потом замечал слабое место или ошибку — вот в чем была его сила. «Легкое касание мэтра к блейзеру — и готово. Отрегулирован красный бантик на клатче, стерта какая-то воображаемая складка. Его длинные красивые пальцы летают, как благословение», — описывала Муния момент приготовления, заметив «золотую цепочку у него на запястье, как носят очень избалованные молодые люди».

11 часов 10 минут. Дефиле началось. Бенедикта де Жинесту, голос модного Дома, объявляла номера: «Номер два…» Дневной комплект. Куртка-бушлат из драпа цвета шафрана. Брюки из коричневого тонкого сукна. Свитер из оранжевого джерси. Пьер Берже и Ив Сен-Лоран напрямую контролировали процесс. Стоило посмотреть на него, как он, в рубашке, держал за руку одну из манекенщиц, которая выше его по крайней мере на полторы головы. Манекенщицы постепенно выходили на подиум.