Ив Сен-Лоран

Война началась. Можно быть либо за Лакруа, либо за Сен-Лорана, это практически вопрос религии, принадлежности к клану. Париж против Арля. Линия против декора, интеллектуально названного «постмодерном». Одна из поклонниц Сен-Лорана признавалась: «В пиджаке Лакруа я могу пойти на вечерний коктейль в Maxim’s. В пиджаке Сен-Лорана я встречаюсь с лидерами бизнеса, создателями моды, с людьми, у кого много денег, и теми, у кого их нет… Я говорю своей подруге: „Ты брюнетка, у тебя типичная внешность, ты живешь в Тулузе. Лакруа — это идеально для тебя“».

Из-за того, что впервые, с самого начала их совместной работы его модели не появились на обложке Women’s Wear Daily, Ив Сен-Лоран запретил доступ на показ своих коллекций всемогущему боссу этой ежедневной американской газеты Джону Фэйрчайлду. И как обычно, он отправил Пьера Берже на линию огня: «Через несколько лет мы не будем знать, кто такой Джон Фэйрчайлд. Мы здесь не для того, чтобы терпеть климактерические настроения этого господина», — говорил он в сентябре 1987 года. Гнев Пьера Берже продлился всего два сезона. «Мой лучший титул — быть другом Джона Фэйрчайлда» (Пьер Берже, 19 января 1993 года). Джон Фэйрчайлд объяснял с примиряющей, благородной интонацией: «Если мы помещаем Лакруа на первой странице, это потому, что нашли новинку. Мы журналисты, не так ли?» В среде моды говорили, что Америка хотела «создать» Лакруа, как она создала Диора сорок лет назад.

В октябре 1987 года Сен-Лоран как «влюбленный дьявол» задал трепку прессе: «Хотите театр, получайте!» Это было данью уважения Ива Сен-Лорана Дэвиду Хокни[851]: большие блузки в стиле Пьеро с бантами из черного атласа, блузки арлекинов, гофрированные воротники, остроконечные шляпы, костюмы из полушелкового фая с большими пуговицами в горошек. Дух оперы Равеля «Дитя и волшебство» взвился фейерверком из роз, маленьких солдатов с плечами под красной рафией. Вернувшись к своей прежней любви, Ив Сен-Лоран пригласил мадам Фужероль — костюмера Ролана Пети, чтобы сделать пачки балерин с розовыми помпонами. «Коллекция „Хокни“ — это радость жизни. Это было так соблазнительно. Я ведь, в основном, очень суровая и аскетичная». Впервые за долгое время на подиуме появились мужчины, одетые как персонажи на эскизах, какие он рисовал во времена Casino de Paris: мышцы выпирали из красных, оранжевых, зеленых штанов.

Невидимый в течение последних четырех лет, кутюрье снова начал появляться среди людей. «Барон и баронесса Ги де Ротшильд пребывают в иллюзии, что вы будете танцевать у них вокруг Ванессы в пятницу, 11 декабря 1987 года, в 10 часов 30 минут… Наряд фееричный». Приглашение было отпечатано на белом шелковом шарфе и положено в детский волшебный рожок. Это был первый большой прием в особняке Ламбер с 1981 года. Гости должны пересечь двойное заграждение: сначала фотографы, а потом служба безопасности. Бордюрные камни во дворе посыпаны серебряной пылью. На входе огромное зеркало приветствовало «фей, принцев, эльфов и волшебниц», которые необычайно порадовали Этьен де Монпеза из журнала Vogue

. Снежные хлопья падали сверкавшими облачками. Четыре балерины из кордебалета Парижской оперы двигались в виде арабесок, другие в романтических пачках, с серебряными тиарами на голове, выстроились вдоль лестницы. Ив Сен-Лоран нарисовал модель для Ванессы. Она появилась в платье из белого тюля, усыпанного серебряными звездами и полумесяцами, «как ангел-хранитель, открывающий врата рая» (Vogue).

Пришло время для знакомств. В костюме эпохи Людовика XVI зазывала объявлял гостей. Совпадение: это был первый выход в свет Кристиана Лакруа… Клан был на месте: Пьер Берже, Клара Сен, Шарлотта Айо, Жак Гранж, Бетти Катру в пиджаке, вышитом белыми мышами. «Можно было сразу увидеть женщин Сен-Лорана. Среди всех этих гигантских платьев они были в пиджаках и брюках», — отметила Коломба Прингл, главный редактор журнала Vogue. На танцполе музыканты в искрящихся котелках кружили королев ночи, приехавших из туманов севера и песков пустынь: из Бразилии — семья Маринк Вейга; из Калифорнии — Грегори Пек

[852] с женой в розовом платье и с розовыми волосами; из Флоренции — Фрескобальди; из Италии и Парижа — все Брандолини д’Адда; из Греции — отряд Гуландриса; из Испании — художник Рафаэль Цидонча; из Англии — сэр Джеймс Голдсмит и его дочь Изабель, одетая в золото. «Заметно отсутствие Каролины, принцессы Монако, которая заявила себя сапфировой феей, а Лиз Тейлор задержалась в Лос-Анджелесе. Сыновья и внучки политиков проскальзывают в галерею Геракла: Анри Жискар д’Эстен, Оливье Барр, Анри Балладюр, Элизабет д’Орнано. Не говоря уже об академиках (Жан д’Ормессон[853], Морис Реймс), ученых (Пьер Нора[854]

, Жоэль де Росней[855]) и вечных охотниках за балеринами (Жак Шазо, Рудольф Нуреев). Уже наступила полночь, когда Франсуаза Саган появилась в чудесном облаке тюля с воротничком а-ля Кот в сапогах — настоящий Сен-Лоран».[856]