Ив Сен-Лоран

«Я хорошо знаю Пьера Берже и его потрясающую энергию», — говорил Рудольф Нуреев газете Libération (6 января 1989 года) спустя несколько дней после назначения его художественным руководителем Оперы Гарнье. «Когда он идет, слышно, как звенят его яйца. У нас еще не было настоящего дуэта, только короткий речитатив у него и длинный монолог у меня». Через неделю разразилось «дело Баренбойма[866]

». В пресс-службе модного Дома Ives Saint Laurent черные кляссеры с надписью «босс» увеличились в объеме, а сопровождаемое отставками и сокрушительными увольнениями «дело Бастилии»[867]

заставило литься больше чернил, чем все показы мод Сен-Лорана, вместе взятые. По этому поводу парижане говорили: «Бастилия? Место, которое не очень подходит для вечерних платьев!» Именно тогда Ив Сен-Лоран начал упорствовать в производстве своих коллекций Высокой моды, хотя когда-то он был первым, кто объявил о смерти этой профессии. Разве не он хотел «остановить все» в 1971 году? Это создавало впечатление, что умиравший человек изящно играл роль, о чем публика говорила после каждой коллекции: «Это его последняя коллекция». Его называли «неисправимым»[868]. «Транквилизаторы, алкоголь не всегда помогают». В его жизнь заходили без разрешения, как и в его дома. Типичное название статьи? «Мучения Сен-Лорана».

Он защищался своими мечтами, капризами, красками. Как Катрин Денёв в фильме «Ослиная шкура» говорила, что «хочет платье цвета солнца», так и он требовал «пальто, похожее на льва». Мало того что он его получал, благодаря своему обаянию, которым околдовывал коллектив мастерских. И вот, хищник выходил на сцену: манекенщица Катуша шла кошачьей походкой, готовая наброситься на добычу. «Лулу де ла Фалез подарила мне ткань от Abraham

, мы сделали образец, затем другой. Принято. Мы получили зеленый свет», — рассказывал Андре Лемарье. Пальто? Перья стервятника, фазана, петуха: «250 часов работы, — признавался мастер-бутафор. — Мы красим натуральные перья, что дает характерное перетекание красок».

Интенсивность цветов Ива Сен-Лорана наполняла как коллекции Rive Gauche, так и косметические линии. В период с 1987 по 1991 год продажи косметики были удвоены. Только в 1988-м они увеличились на 24 %. При всем этом «маркетинговая» стратегия здесь не предшествовала созданию линии. Терри Коэн, художественный руководитель Yves Saint Laurent Parfums

, каждый сезон запускала линию макияжа и находилась в полной гармонии с духом коллекций: с конца 1980-х она работала с красками, имевшими фактуру «материи», чтобы воссоздать эффект ткани, легкость муслина или блеск атласа, матовую текстуру крепа. О Сен-Лоране она говорила: «Мне приходилось встречаться с ним дважды в жизни. У нас никогда не было заседаний. И все же эта хитрость работала».

Но чем больше Ив прятался от людей, называя себя господином Сваном, тем больше в модных коллекциях отдалялся от своей собственной легенды, от всех мифов, которые ему мешали жить. И тогда возникал вопрос, как этот человек, кто казался таким далеким от своего времени, ухитрялся лучше всего отражать его? Потому что он лишал его случайного содержания. Он возвращался к «классицизму тела и одежды», что приближало его все больше к его учителю, великой мадемуазель Шанель. «Я обожаю шерстяные вечерние накидки. Хороша посадка плеча, почти не заметна. Высокая мода — это чувства. Существует крой по косой линии, верхний и нижний срез. Именно простой крой делает ее современной».

Мода становилась все более декоративной, а Дом Ives Saint Laurent все больше входил в моду. Модный дом, точно женщина, одевался, носил юбки, вынимал одежду из чехлов и спрашивал женщин в начале каждого сезона: «Какой цвет вы любите? Какую длину?» Во времена, когда принцессы выглядели как буржуазные женщины, над которыми он смеялся двадцать лет назад, «хорошо причесанные, всегда с брошкой сбоку», его королевы, Муния, Катуша, Амалия казались гораздо более элегантными, чем настоящие королевы. Их фотографии были опубликованы в рубрике «Точка зрения» газеты Monde. Хотя он и одевал их в духе «шикарных женщин», как это было модно в начале 1980-х годов, они были заметнее других, поскольку в других модных домах женщины исчезали под наворотами и модной мишурой. Его манекенщицы не спотыкались на подиуме в узких облегавших платьях, не роняли серьги в декольте и не цеплялись шляпами за люстру. Ив Сен-Лоран, первый модный дизайнер, в свое время превратил отсылки к мировому искусству в систему, а в конце 1980-х стал единственным модельером, кто не вставил женщину в золотую рамку.