Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Однако противник ждать не стал, решительным ударом смял далеко оторвавшиеся авангарды. Дмитрий раскачался, пошел на выручку. Для очередного ночлега полки встали у деревни Клушино. Но вели себя крайне беспечно, дозоры не выслали, свое расположение не укрепили. Жолкевский дерзко прошел лесными тропами через болота и внезапно обрушился на рассвете. Русские растерялись, но все-таки укрылись за телегами, отстреливались. При этом наемники, стоявшие отдельно, оказались отрезанными от них. Жолкевский быстро сориентировался и просто перекупил иноземцев. Они изменили очень охотно, бросились грабить русский обоз. Дмитрий Шуйский запаниковал, приказал отходить и сам побежал первым. После этого и подчиненные покатились удирать. Главнокомандующий потерял в лесу коня, утопил в болоте сапоги. Появился в Можайске босиком на крестьянской кляче, на все расспросы отвечал, что все пропало.

Гибель Скопина и позорный разгром вызвали по стране волну возмущения против Шуйских. Многие города вновь стали переходить на сторону Лжедмитрия. Все прежние беды связывали с поляками – сейчас их возле «царика» заметно поубавилось. Его воинство вновь стало расти, воодушевилось и настолько осмелело, что вторично появилось под стенами Москвы. Впрочем, у Вора насчитывалось лишь 10 тыс. человек, и значительную часть из них составлял разный сброд. Штурмовать столицу с такими силами было слишком несподручно.

Но и Москва бурлила. Недовольных организовывал против Шуйского брат рязанского лидера Захар Ляпунов. В город пробрались и посланцы из-под Смоленска во главе с Иваном Салтыковым, подбивали народ за Владислава. А из стана Лжедмитрия к москвичам приехал «боярин» Дмитрий Трубецкой с несколькими предводителями. Предложили поладить миром. Дескать, вы «ссадите» Шуйского, а мы – Вора и кончим междоусобицу, вместе выберем нового царя. Для заговорщиков это стало прекрасным предлогом. Ляпунов и Салтыков вели агитацию в совершенно разных направлениях, но сейчас объединили усилия. Взбудоражили народ, привели толпы в военный лагерь за Серпуховскими воротами и провозгласили, что открывается Земский собор. Позвали бояр, патриарха, требуя низложить царя.

Голицыны, Мстиславский, Воротынский, Шереметев, Филарет Романов тоже прибыли на сборище, после обсуждений согласились с низложением. Святитель Гермоген возражал, говорил о нарушении присяги, однако настоять на своем не смог. К царю отправили делегацию и взяли под стражу. Об этом известили осаждающих. Мол, мы свою часть соглашения выполнили, теперь очередь за вами. Но они… только посмеялись. Свергли своего царя? Вот и молодцы. А сейчас отворяйте ворота перед истинным государем Дмитрием. Москва поняла, что ее обвели вокруг пальца, заволновалась. Многие заговорили, что надо бы вернуть Василия на трон. Но заговорщики этого не позволили сделать. Ляпунов и Салтыков привели к Шуйскому иеромонаха Чудова монастыря и силой постригли в монахи. Впрочем, патриарх пострижения не признал – он указал, что монахом стал князь Татев, который во время обряда произносил ответы за Шуйского.

Узел двенадцатый

«Семибоярщина»

Шуйского низложили, и был созван Земский собор для выборов царя. Выдвинулись три кандидатуры: Василий Голицын, 14-летний Михаил Романов (на его сторону стал склоняться патриарх Гермоген) и королевич Владислав. А на период междуцарствия составилось временное правительство, «Семибоярщина». В нее вошли Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Федор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков.

Однако Земский собор съехаться не успел. У стен Москвы по-прежнему стоял Лжедмитрий, а с запада подходил гетман Жолкевский. Он был не только отличным полководцем, но и хитрым дипломатом, распространял предварительное соглашение об избрании Владислава, и к нему переходили многие русские отряды – условия вроде бы выглядели приемлемыми. А перед москвичами поляки изобразили, будто готовы договориться с Лжедмитрием. Столица очутилась меж двух огней. Получалось, надо мириться или с Вором, или с гетманом. Вор уже обманул, и правительство повело переговоры с Жолкевским.

Бояре уточняли вопрос об обязательном переходе Владислава в православие, требовали запретить приезжать в Россию иезуитам, не назначать поляков на военные и административные посты. Словом, чтобы Владислав был русским царем, а не польским на русском престоле. Они не знали, что Жолкевскому тоже припекало. У него не было денег на уплату жалованья, солдаты и шляхта могли взбунтоваться. Он шел на уступки, чтобы привести Москву к присяге Владиславу, и тогда можно будет перевалить содержание армии на русских. Только формулировки договора делал округлыми, чтобы потом отказаться от них. Но ему чуть не испортил все дело король.