Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Трубецкой писал к Пожарскому, звал поскорее приходить – к Москве вновь выступил Ходкевич, собравший сильную армию и огромный обоз с припасами. Об объединении умолял и Троице-Сергиев монастырь. Оценив ситуацию, вожди Второго ополчения решили выступать. 24 июля их передовые отряды прибыли к столице. Но Заруцкий приказал казакам сниматься и уходить прочь. Послушались его лишь 2 тыс., в основном всякий сброд, удалились в Коломну, к Марине и «воренку». А донские казаки во главе с атаманом Межаковым остались с Трубецким.

Правда, поначалу два Земских ополчения смотрели друг на друга косо. Предводители не могли договориться между собой, встали отдельно, на разных берегах Москвы-реки. Но рати из Ярославля пришли вовремя, к столице приближалась армия Ходкевича. Сперва он атаковал боевые порядки Пожарского. Казаки Межакова увидели, что им приходится туго, и ринулись на выручку. Врага отбили, и на следующий день Ходкевич попытался прорваться через Замоскворечье, через расположение Трубецкого. Пожарский выслал на помощь свои отряды. В город успели проскочить несколько польских подразделений, но обозы отсекли от них и захватили. А затем оба ополчения ринулись в общую контратаку. Неприятеля растрепали, у Ходкевича осталась третья часть армии, и он отступил восвояси.

Битва сплотила войска Пожарского и Трубецкого, было установлено единое командование. А гарнизон Москвы был теперь обречен. Земское руководство несколько раз предлагало капитуляцию на почетных условиях, полякам разрешали свободно уйти. Но они отвечали грубо и оскорбительно. Ждали, что придет король и спасет их. Впрочем, стойкость защитников объяснялась отнюдь не доблестью, а жадностью. На их долю в кремлевских кладовых тоже достались невиданные богатства. Ведь их-то при капитуляции никто не позволил бы вывезти. От жадности грабили и частные дома. Ворвались даже к Мстиславскому, избили его и обобрали. Обчистили архиепископа Арсения Елассонского и, как он писал, «отняли у русских всякий провиант, вещи – серебро, золото, одежды златотканые и шелковые».

В Москве начался настоящий голод. Первыми стали вымирать роты прорвавшегося подкрепления – у них не было денег и припасов, а делиться «рыцарство» не привыкло. А чтобы продержаться, не лишиться похищенных драгоценностей, прибегли к людоедству. Командиры приказали вывести из тюрем и забить на съедение русских заключенных и пленных. Потом стали жрать своих умерших. Потом убивать друг друга, сожрали маркитанток, шлюх, похищали русских. Полковник Будила писал: «Пехота сама себя съела и ела других, ловя людей… Сильный зарезывал и съедал слабого». Мясо солили, заготавливая впрок. Человечиной торговали в открытую. Голову продавали по 3 золотых, ступни ног – по 2. Соглашатели из боярского правительства дрожали в ужасе, как бы до них не дошла очередь.

Сдавать город враги по-прежнему отказывались. Но 22 октября наши воины подняли, как знамя, Казанскую икону Божьей Матери и пошли на штурм, ворвались в Китай-город. Поляки оказались стиснутыми в Кремле. Им осталось только капитулировать. Теперь о свободном уходе уже речи не было, сдавались в плен. А русские, войдя в город, увидели жуткие картины загаженных церквей, разграбленных дворцов и гробниц. В жилых помещениях находили чаны с засоленной человечиной, недоеденные части трупов. Между двумя частями ополчения существовало соглашение о разделе трофеев и пленных. Те, кто достался войску Пожарского, уцелели. А казаки Трубецкого увидели, что сделали со столицей, и перебили большую часть своих пленных. Между прочим, даже перед сдачей защитники позаботились припрятать львиную долю награбленных сокровищ – тайники нашли, подвергнув пытке Андронова.

Стоит подчеркнуть, что в спасении России определяющую роль сыграл даже не воинский подвиг. Главным стал подвиг единения и покаяния. В данном отношении наши предки проявили себя куда более мудрыми, чем мы с вами. Нетрудно сопоставить – сейчас со времен Гражданской войны миновал почти век, но люди до сих пор готовы вцепиться друг другу в глотки, надрываться в спорах, кто был прав, а кто виноват – царь, белые, красные, зеленые. Для героев 1612 г. гражданская война была недалеким прошлым, она корежила страну уже восемь лет!

Восемь лет люди были разделены на враждующие лагеря. Среди них были свои «красные», свои «белые». С «красными», например, можно условно соотнести Первое Земское ополчение. Оно в значительной мере составилось из казаков и примкнувшей к ним голытьбы, успевших повоевать под знаменами Болотникова, Тушинского вора. А Второе ополчение можно обозначить «белыми». Не их деды и прадеды сражались друг с другом, а они сами! Сами резались, брали и жгли друг у друга города, у них погибли родные, друзья. Но что стало бы, если бы они принялись выяснять отношения? Россия исчезла бы с карты мира, превратившись в разодранные клочки чужеземных колоний. Однако они сумели объединиться – и победили. Два понятия перевесили все остальное: вера православная и Отечество. Все прочее по сравнению с этим ничего не стоило, оказывалось просто мелочью!