Иван-Царевич — Иван-Дурак, или Повесть о молодильных яблоках

Через час вернулись в избу, покрасневшие, распаренные, отдохнувшие, с урчащими желудками и в новых одеждах, выданных бабулей. Серый, прежде чем одеть новые шаровары и сорочку, долго их рассматривал и вынюхивал, стараясь найти метки прежних владельцев.

— Нашел?

— Новые, — вздохнул Серый.

— У меня мировая бабушка.

— Я вижу.

На столе их поджидали, исходя паром и варом, горшки со щами и кашей, блюда с грибами, свежеиспеченными пирожками. Серый подозрительно повел носом, опустился на скамейку.

— Мясом не пахнет, — обиженно заметил он.

— Какой ты глупый, сила не в мясе, а в травах и соке, фруктах и овощах, — заметила Яга, любовно пододвигая Ивану тарелку со щами.

— Я мясо люблю, — проскулил Серый.

Бабушка вздохнула, вернулась к печке и достала из нее большую сковородку.

— Вот, глухарь, запеченный в тесте с груздями и фаршированный орехами.

— Урр-ра! — закричал Серый, делая попытку обнять Ягу. Она недовольно отпихнула его руки. Серый подмигнул Ивану:

— У тебя мировая бабушка.

Яга поставила на стол длинный, с узким горлышком, серебряный графинчик.

— Наливочка, брусничная.

— Нет, бабушка, разве ты ведьма, ты фея добрая, — сказал верволк, пододвигая себе и царевичу два серебряных стаканчика.

— Бабушка Яга, и вам сто капелек?

— Я не пью сто лет.

— Какой правильный образ жизни, — усмехнулся Серый, разливая наливочку.

— Разве что когда-нибудь на свадьбе, в виде исключения, — Яга покосилась на царевича, тот наворачивал горячие щи.

Скрипнула дверь, в горницу вежливо мяукнув — как поздоровался — проник кот. Ловко запрыгнул на печку, свернулся на цветном одеяле черным калачом. Не мигая, уставился малахитовыми пуговицами глаз на гостей.

— В сказках говорят, что у тебя изба поворачивается, — Серый быстро опустошил тарелку со щами.

— В сказках ты царевича на себе катаешь, — парировала Яга.

— В сказках царевич маленький, как мальчик-с-пальчик, — рассмеялся Серый.

— А у нас в Лукоморье еще свой Кулибин не родился, — ответила бабушка. — Понравились щи?

— Очень, — хором отозвались царевич и верволк.

— Тогда переходите к каше и глухарю. Соляночку грибную отведайте.

— Отведаем, не волнуйся, бабушка, — Серый шмыгнул носом, — небось, на поганках да мухоморах?

— На них, родимых, — Яга засмеялась.

Серый приступил разделывать глухаря.

— Люблю поесть, особенно пожрать, — пробормотал он.

— Мухоморы, ни красные, ни коричневые, я не собираю; от галлюциногенных у меня голова болит и изжога, — пояснила бабушка.

— И людей я сроду не ела, — сказала она, избегая глупых вопросов. — Собачий череп всего лишь оберег, я его в лесу подобрала. Бедную волки задрали, — ехидно добавила Яга.

Серый покраснел и пробормотал:

— Может, медведь?

— Может, — легко согласилась бабушка. — Спать, Ваня, ты будешь на лавке. Другу твоему я постелю на полу, а сама лягу на печку. Старость не радость, — Яга притворно вздохнула. — Утро придет, позавтракаете, я вам туесок соберу, колобок испеку — дорогу покажет короткую.

— Рано выпроваживаешь, — проскулил Серый, — на дорогах ноги себе стерли и отбили.

— У вас не так много времени.

— Точно, — Иван облизал ложку. — О Лукоморье слышать слышали, а дорог на картах никогда к нему не видели?

— Не все дороги на картах обозначены. Есть дороги, которые на судьбе и сердце записаны, — пояснила Яга. — Наше Лукоморье, не каждому гостю откроется.

— Издалека нас занесло? — спросил Серый.

— Издалека — в мир.

— Мы и так в миру были.

— Какой у вас мир, если в нем никогда мира не было. У нас в Лукоморье о вас говорят, что вы живете в немирье.

— Запутала, — Серый налил брусничной, покачал опустевшим кувшинчиком. — Маловат, — вопросительно посмотрел на бабушку. Яга сделала вид, что намека не поняла.

— Значит, Лукоморье отдельный мир? — спросил Иван.

— Такой же, как и остров Буян. Вы не переживайте, для вас Лукоморье всегда будет открыто.

— Что мы здесь не видели? — усмехнулся Серый.

— А что ты здесь видел, глупый верволк? — рассердилась бабушка Яга.

— Ты, бабушка, не сердись, наливочки чуть-чуть не найдется? Изюмительный напиток.

— Совсем окосел. Не найдется, в дорогу дам. Всё, спать пора, — распорядилась бабушка Яга. — Завтра вас к Сироте отправлю.

— Зачем, к сироте? — спросил царевич.

— С ним быстрее из Лукоморья выберетесь.

— Кто такой Сирота? — Серый зевнул.

— Много будешь знать, скоро состаришься…

* * *

…Потянулись леса дремучие, поляны широкие, холмы высокие. Шли через ручьи и широкие лесные протоки; через овраги и лесные урочища; продирались сквозь бурелом; обходили стороной странные пустоши. Иногда слышали дивные, зазывающие голоса сирина; среди крон деревьев видели странных, невиданных орнитологами, птиц в пестрых оперениях. Слышали непонятное щелканье, хруст, рычание; обходили стороной гигантские цветы, испускающие гнилостные трупные запахи.

Показывая дорогу, перед странниками безмятежно катился волшебный клубок ниток, превратившийся со временем в маленький шарик. Бабушка Яга в последнюю минуту заменила им колобка.

— Убег паршивец, наполовину испеченный, забыла сказать заклинание, пока возилась с вашей сумкой переметной, как взял, соскочил с противня — и в лес. Ниток клубок дам, волшебный.