Из давних времен Христианской Церкви

В особенности этот пункт о важности безбрачия для христианина с необычайной ревностью проповедывался отцами и учителями церкви еще до времен монашества. Так, св. Иустин в первой апологии с особенным удовольствием выставляет перед язычниками то, что он может указать многих между христианами старцев и стариц, которые всю жизнь прожили, пребывания в девственности; он желает как можно большего распространения целомудрия между христианами, указывая на пример Христа и доказывал – замечательный аргумент – что Христос потому и родился от Девы, чтобы положить предел для чувственной похоти. Другой апологет Афинагор также ревностно защищает безбрачную жизнь. Он говорит: «У нас можно найти многих, которые состарились, оставаясь безбрачными, в надежде, что они теснее соединятся с Богом». Ориген, со своей стороны, так высоко ценил безбрачную жизнь, что даже оскопил себя еще в ранней молодости. Заслуживают внимания стремления вышеупомянутого нами Иракла доказать на основании Священного Писания необходимость безбрачной жизни для христианина. Он старается доказать, что апостол Павел дозволил брак лишь только из опасения перед слабостью человека и что собственно он был проповедником безбрачия. Он пользуется для своей цели также притчей Спасителя о 10 девах и выводит отсюда, что следовательно только безбрачные примут участие в небесном царствии. Такие рассуждения отцов и учителей Церкви в духе аскетизма не могли не действовать сильно на умы современного им общества, когда оно и само, в силу стремлений как можно более отделиться от общества языческого, наклонно было к подобным же идеям.

Но при всем том первые века христианства не могли породить и развить жизни монашеской. Еще многое не благоприятствовало появлению монашества. Аскетизм первых веков не мог перейти в монашество, в полное порвание связей с миром, в решительное презрение к нему, прежде всего потому, что еще слишком живы были примеры не аскетического отношения к жизни, какие имели место в Апостольской церкви.

Первоначальный исторический образ христианства с его необычайной жизненностью еще не отошел в область преданий. Еще слишком был в памяти пример женатых апостолов, чтобы безбрачность могла восторжествовать над жизнью брачной. Климент Александрийский, различавший, как мы видели, нравственность христианского мудреца от общей христианской нравственности, однако же, борется еще против отвергающих брак в силу свежих, живых еще воспоминаний о жизни Апостолов. «Будут ли, говорит он, порицать и Апостолов? Петр и Филипп рождали детей; Филипп выдал замуж дочерей; сам Павел не усумнился в одном послании приветствовать свою жену (?), которой он не водил с собой для большего удобства в служении» (Евсев. III, 30). История жизни Самого Христа еще не стала тогда предметом отвлеченного изучения, она была живым образцом, предметом как бы непосредственного восприятия. В это время так сказать фактический Христос не затенялся Христом идеальным, не земным, божественным. Для всех памятно было, что Христос, высший образец верующих, не был ни членом монашеского общежития, ни анахоретом. Он не жил аскетом, но был совершенннейшим образцом среди мира. Он вращается в обществе своих учеников и учениц; Он является в домах своих сродников и друзей, в Кане и Вифании; Он не избегает брачных торжеств, разделяет печаль по умершем друге, садится за один стол с грешником и мытарем; Его бедность и безбрачие не суть чисто аскетические – бедность Его вытекала из уничижения, которому Он должен был подлежать, безбрачие же обусловливалось Его неземной природой. Итак, нам кажется, что факты жизни апостольской и жизни Самого Христа на первых порах исторического христианства препятствовали христианскому аскетизму превратиться в монашество.