Избавление

— Не всегда… — задумался энс. — Но когда я родился, оно уже пылало.

— Что было между тем пылающим солнцем и этим болотом, в котором ты оказался? — спросила Рит. — Было что-то или все произошло мгновенно?

— Мгновенно, — ответил после короткого раздумья энс. — Но… это мгновение было невыносимо. Почему-то сейчас мне кажется, что оно продолжалось вечность. И всю эту вечность меня продавливало через игольное ушко.

— Однако ты уцелел, — заметила Рит. — И если даже превратился в тонкую нить, то успел смотать ее в клубок. В виде молодого парня. Послушай меня, мальчик. Ты, конечно, можешь кутаться в мою тряпицу и дальше, но она ничем тебе не поможет. Повторю все, сказанное мной, еще раз. Ты не в своем мире. Если я правильно оцениваю произошедшее тысячу лет назад, то твоего мира больше нет. Он канул в пламени. Погиб. Боги, которым ты поклонялся, вместе со своими вестниками и вестниками их вестников, которых, насколько я понимаю было двадцать, перенесли священные камни в мой мир. Вместе с камнями они перенесли и вас. Вы, правда, прибыли с изрядным опозданием. Но божий промысел непостижим. Значит, так и должно было случиться. Кроме одного. Этому миру возле не улыбается участь твоего мира.

— Разве можно спорить со смертью? — спросил энс.

Рит приблизилась к мальчишке и сдернула с него ткань, заставив его вымолвить очередное проклятие.

— Смотри, — сказала она ему. — Смотри на эти рощи, луга, поля. Деревни и дороги. На людей, которые живут на этой земле. Никто из них не спорит со смертью. Но не спорит лишь тогда, когда она выбирается из теней морщин, что образуются от долгой и тяжелой жизни. Когда она выползает из мрака тяжелых болезней. Или приносится ветром войны. Хотя уж тут порой бывает полезно и не согласиться с назначенным роком. Тебе хочется, чтобы все это сгорело?

— Что могут значить мои желания? — пролепетал бледными губами энс.

— Все, — ответила Рит. — Как ты думаешь, может ли сойти с ума правитель какой-нибудь земли?

— Всякий человек может сойти с ума, — пробормотал энс.

— А что бы ты счел признаком безумия? — спросила Рит.

— Безумные поступки, наверное? — предположил энс.

— А если безумные поступки совершает божество? — спросила Рит. — Если оно пожирает тех, кто поклоняется ему? Сжигает тех, кто ему служит?

— Никто не может противостоять божеству, — замотал головой энс. — Если божество совершает безумные поступки, их безумие обманчиво! Непостижимость промысла божьего превыше нашего представления о разумности!

— Ты говоришь так, как будто уже думал об этом, — отметила Рит. — Либо слышал соответствующие споры.

— Споры… — пробормотал энс. — Наверное, не споры. Поучения. Без поучений трудно, когда кожа слезает с лица от жары.

— И это в белой маске… — кивнула Рит. — А как же себя чувствует воин в черной?

— В черных масках только божьи отступники и еретики, — прошипел энс.

— Не думаю, что ты прав, — покачала головой Рит. — Я общалась с одним из таких. Мне он показался разумным человеком. К сожалению, он погиб, защищая эту землю.

— Эту землю… — как эхо повторил энс. — Защищая эту землю?

— Другой земли ни для тебя, ни для кого из ваших — нет, — твердо сказала Рит. — И, кстати, такие как ты сотни лет назад породили мой народ. Вступив в связь с женщинами этой земли.

— Зачем ты меня спасла? — скрипнул зубами мальчишка.

— Я ведьма, — ответила Рит, заставив энса отшатнуться. — Нет, не та, которыми пугают несмышленышей вроде тебя. Я могу исцелять, могу еще как-то ворожить, но прежде всего могу слышать. И сущее донесло до меня необходимость спасти врага. Когда я тебя увидела, я поняла, что речь шла о тебе. Я не знаю, для чего ты предназначен, но ты спасен, и я могу чувствовать себя свободной от всех обязательств. Можешь предаваться безумию дальше, хотя, думаю, расстанешься с жизнью при встрече с первым же дозором. Так что…

Рит приблизилась к энсу, рассекла ножом путы на его руках, затем перерезала веревку и бросила ему повод.

— Ты свободен.

Энс взялся за поводья и придержал лошадь. Рит поехала дальше. Она оглянулась через пять минут. Отстав, от миновавших его Брета, Варги и воинов Лона, энс правил лошадь следом. А она все еще не знала, зачем он был ей нужен.

* * *

Они сделали привал у караван-сарая на берегу странной реки Кильды, которая, как сказал Лон, как углубилась в ущелье у пертского замка Хагл, так и притащила это ущелье к самому морю. Притащила почти недостижимой, мало где можно спуститься к речной воде. Или же промыла себе за несколько эпох русло в известковом плато, на котором лежала своенравная Перта, хотя изнутри ущелье было черно, как черны дома Перты.

— Отчего же Перта своенравная? — спросила Рит, глядя, как сидящий у уличной печи Арикати набивает живот кашей из поданного Бретом котелка.