Избранница звёзд

И кто знает, какие еще существа. Я никогда не уходила так далеко от Эндвивера и понятия не имела, стоит ли бояться неких неведомых мне хищников или, быть может, недружелюбных божков.

Однако Ристриэль просто ответил:

– Они нас не потревожат. Я сдержу свое обещание, Церис.

Меня поразило, что он назвал меня по имени, а не звездной матерью. Я не успела его об этом попросить. Даже не представилась ему, хотя он наверняка слышал, как я сказала свое имя другим божкам.

– Мне ничего не будет угрожать, если вернутся ваши преследователи?

Он покачал головой.

– Но они не вернутся. Не сегодня. Они меня не почувствуют, когда рядом вы.

Я стряхнула землю с подола.

– Насколько рядом?

Призрачный конь взглянул на меня.

– Продолжим путь.

Соглашаясь и признавая, что и в этот раз ответа ждать не следует, я встала и последовала за своим проводником. Завтра перед дорогой придется перевязать ступни, ибо обувь мне натирала. После долгой жизни в не-дворце ноги разнежились.

Я сомневалась, в самом ли деле божок знает Матушку-Землю настолько хорошо, что может найти определенную поляну, однако мы на нее действительно вышли. Достав из сумки маленькое покрывало, которое дала мне Тельда, я расстелила его поверх дикой травы. Весна только вступила в свои права, ночью будет свежо, поэтому я поспешила до наступления темноты развести костер. Бесплотный Ристриэль не мог подбирать палки, но он подсказывал, какие лучше взять.

К счастью, у меня был кремень, поэтому я без труда разожгла огонь. Потом, порывшись в сумке, достала хлеб, который требовалось съесть первым, пока не испортился. Я предложила кусочек Ристриэлю, однако тот покачал головой.

Ночь поглотила лес целиком и полностью. Жуя хлеб, я откинулась на одеяло, взгляд принялся разыскивать мою звезду. Я глядела в небо почти час, прежде чем она наконец появилась над верхушками деревьев. Я улыбнулась. Интересно, она видела мою вышивку?

Одеяло сдвинулось. Я оглянулась и, к своему изумлению, обнаружила рядом плотного коня размером с пса. Его шерсть мерцала, как небо над головой, отливая фиолетовым там, где ее касался лунный свет.

– Ты осязаемый! – пролепетала я. Возникло желание дотронуться до него, подтвердить свои слова, но я решила воздержаться. Ристриэль производил впечатление существа добросердечного, тем не менее, не стоило испытывать его терпение.

Он слегка улыбнулся – настолько широко, насколько позволяла конская морда.

– Ненадолго. Если останемся на этой поляне.

Я села.

– Почему? Она… зачарована?

Конь покосился на меня.

– Нет. Просто открыта небу, – он поднял голову. Я попыталась разглядеть там нечто необычное, однако сегодня на небесах не было ничего примечательного, кроме моей звезды, которая радостно мерцала среди своих собратьев.

Из-за верхушек деревьев выглянул лунный серп, и краем глаза я уловила смену цветов. Ристриэль вновь стал прозрачным. Почти весь, кроме хвоста, на который падала тень деревьев.

Предугадав мой вопрос, он объяснил:

– Лунный свет и солнечный… – он взглянул на Луну, на лошадиной морде явственно проступила тоска. – В действительности они – одно и то же.

Я наклонила голову.

– Как так?

– Она обокрала Его, – он смотрел на Луну, как голодный смотрит на буханку хлеба. – Давным-давно, когда была молода и впервые познала жадность, она вторглась во владения Солнца, выдав себя за верную слугу. Завоевав Его доверие, она тайком пробралась в Его комнату, пока Он отдыхал, и украла часть Его света.

Я вдруг осознала, что никогда не видела Солнце спящим. Может, Он перестал спать после того, как у Него украли свет?

– Он рассердился?

– Разумеется. Она сумела взять только малую часть. Поэтому она светит не так ярко, как Он. Поэтому ее свет не влияет на меня столь сильно.

Он махнул хвостом, укрытым во тьме и потому, в отличие от всего остального, осязаемым. А днем, если хотя бы лучик солнечного света касался его кожи, весь он становился бесплотным, как призрак.

Я подняла взгляд на Луну.

– Интересно, почему она так поступила?

– Думаю, – начал нежным голосом Ристриэль, – хотела, чтобы ее заметили. Она родилась в царстве теней и всю жизнь наблюдала за миром, но тот ее не видел.

Я подумала о Эндвивере.

– Порой лучше оставаться невидимой.

– Но одиноко, – возразил Ристриэль, и его следующие слова прозвучали будто издалека. – Очень одиноко.

Я задумалась. Прежде чем стать звездной матерью, я хотела, чтобы меня заметили. В отличие от сестер, мне нравилось внимание. Интересно, какое было бы у меня детство, будь я невидимой для окружающих?

Ристриэль глядел в небо с выражением до жуткого человечным, и мои мысли поменяли направление.

– Вы смотрите на Луну так же, как я смотрю на звезды.

Он повернулся ко мне.

– Вы искали свою.

Кивнув, я указала на нее, уверенная, впрочем, что он ее не разглядит.

– Она там.

– Как ее зовут?

Я помолчала.

– Я сказала своим помощникам, что хочу назвать ее Финни. Они отреагировали так, будто мне вздумалось искупаться в грязи. – Я рассмеялась, однако смех быстро пожух, как увядающая роза. – Я… я не спрашивала, какое имя выбрал Солнце. Не знаю, есть ли у звезд вообще имена.