Избранница звёзд

Потирая заспанные глаза, я кивнула и собрала вещи. К моему недовольству оказалось, что кусочек вяленого мяса в провизии внезапно испортился. Выбросив его, я взвалила сумки на ноющие плечи. Было бы весьма удобно закинуть их на Ристриэля, однако Солнце без промедления заявил права на свое царствие, и, едва первые лучи коснулись широкой спины моего небесного проводника, он вновь стал прозрачным, как облако. Судя по прошлому вечеру, божок мог менять форму, только когда был призраком. И если мы не найдем какое-нибудь укрытие, он будет без плоти большую часть дня. Я также задумалась, поможет ли ему призрачность сдержать обещание. Неспособный ко мне прикоснуться, он не навредит, впрочем, отсутствие физического тела не помешает ему меня обмануть.

Вспомнив о его преследователях, я повторила один из своих предыдущих вопросов:

– Насколько близко вы должны быть, чтобы мой звездный свет вас прятал?

Мое любопытство явно его тяготило. Тем не менее, раз уж нам предстояло путешествовать вместе, мне хотелось знать, во что я ввязалась. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

– Очень близко. Как тогда. Если он не сияет.

Я вспомнила страшное нападение разбойников и перламутровое свечение на коже.

– А если засияет?

Ристриэль вновь помолчал перед ответом.

– Вы привлечете к себе внимание.

Может, тогда я и не была умудренной опытом и образованной, тем не менее я почувствовала: он что-то недоговаривает.

Ристриэль привел меня к узкой реке, и некоторое время мы шли вдоль нее. Мимо туда-сюда мелькали голубые стрекозы. День выдался погожий, Солнце поднимался все выше, я начала обмахиваться. Когда Он был почти на пике, я отыскала валун у воды, села на него, скинула обувь и залезла в сумку за куском сыра.

Темный конь остановился и глянул через плечо, помахивая хвостом, словно отгоняя от себя насекомых.

– Почему вы сели?

– На обед.

Он поднял морду к небу.

– Так рано?

Отыскав наконец сыр, я с победоносным видом вытащила его на свет.

– Может, я и избранница звезд, но все же смертная. Вчера мы много прошли.

Он развернулся, его крупное тело двигалось на удивление грациозно.

– Вы не совсем смертная.

– Вы не первый мне это говорите.

– Вы будете жить долго, как божки. Благодаря звездному свету, – я опустила свой перекус, задумавшись. – Я вас обидел.

– Нет, – я зарылась носком туфли во влажную Землю. – Вовсе не обидели. Просто дали пищу для размышлений.

– О ваших годах?

Я кивнула.

– Произошло… много изменений с тех пор, как я стала той, кем являюсь сейчас. Я даже не задумывалась, что буду делать следующие… ох, столетия. Я пытаюсь найти потомков моих сестер, но даже если получится, выходит, мне придется смотреть на то, как они умирают и умирают их дети и дети их детей.

Я вспомнила свой вопрос Солнцу о других звездных матерях. Чувствовал ли Он ту же тяжесть в груди, когда думал о них?

Мысли перекинулись на райскую жизнь после смерти, которую Он мне обещал за нашим ужином. Какая она? Несомненно, без разбойников, без волков и без мозолей. Все мои любимые рядом со мной, а не в могильной тьме где-то далеко. Я благодарила судьбу за то, что пережила испытание, погубившее всех других до меня, но ведь жизнь в загробном мире все еще жизнь? Мой дух там процветал бы. А путь был бы легче, чем сейчас. После смерти я не чувствовала бы себя такой… потерянной.

Ристриэль опустил голову.

– Такое существование может быть одиноким.

Это признание никак меня не взбодрило. Мое существование уже было одиноким. Насколько хуже будет по истечении столетий?

Я внимательно посмотрела на своего спутника, подмечая в нем почти неуловимые черты, говорившие о его человечности: изгиб ушей, искорки в глазах, форма копыт.

– Ристриэль, сколько вам лет?

Его ухо дернулось.

– Я очень стар.

– Столь же стар, как Солнце?

Он фыркнул.

– Не настолько.

Я мешкала со следующим вопросом, однако на душе лежал камень.

– Вам… одиноко?

Он посмотрел на меня, глаза были глубокими, бездонными. Они напоминали ночное небо.

Он не ответил, и в сердце поселилась печаль. Я откусила кусочек сыра, остальное сунула в карман и встала. Нужно было отвлечься от мрачных мыслей.

– Если вы намерены прятаться в мире смертных, вам надо вести себя как смертные.

Он наклонил голову, явно застигнутый врасплох.

– Быть капризным и утомительным?

Я развернулась, собираясь возмутиться, однако по озорному выражению на морде божка поняла, что меня дразнят. Впервые он отступил от своей замкнутости и скрытности. Я улыбнулась.

– Да, многие такие. Но нельзя же… не знаю, скакать сквозь деревья и прочее. Если не хотите привлекать внимание.

Он кивнул.

– Ваш народ всегда был очень суеверен.

– Когда живешь недолго, так безопаснее, – я выставила указательный палец. – Итак, первый урок: будьте более суеверным.

Он вновь фыркнул.

– Страшитесь всего нового и необъяснимого, не стремясь к познанию.

– Вы быстро учитесь.

Я окинула взглядом реку, почти ожидая, что мимо пройдет фермер с ведром или из воды выпрыгнет какой-нибудь божок, однако не обнаружила никаких признаков разумной жизни.

– И, пожалуй, лучше не называйте нас капризными. Не следует обращаться со смертными, как с крестьянами.